Снежные чурюпашки, или Мунку-Сардык на месяц раньше, чем обычно

Мой сын Иван Алексеевич учится в Новосибирском университете и активно участвует в деятельности секции водного туризма, при этом общаясь и с другими направлениями спортивного и неспортивного бродяжничества. Также в Новосибирске есть замечательный человек – Дима Сенотрусов, который собирает компании для разных приключений. Подробнее об этом можно ознакомиться на его сайте snowteam.ru.

Этой весной приключением стал традиционный поход по льду Байкала от Ольхона до Северобайкальска, с разминкой в форме восхождения на Мунку-Сардык. Я с этой горой давно знаком, поэтому Ваня сосватал меня Снежной команде в качестве перевозчика и консультанта для разминки. Переговоры были лаконичными – цена вопроса, номер поезда, обязательность пропусков в пограничную зону, количество участников, и почти месяц томительного ожидания встречи с горами.

29 марта

Поезд прибыл точно по расписанию в 5:53. Сначала из вагона №12 выходили бабушки, потом дети лет 12-14, и только минут через 5 появился первый человек с рюкзаком – это был Дима. За ним еще трое с кулями: Нина, Лена и Вадим. Мы вскользь поздоровались, я наблюдал за выносом багажа, объем которого составил около 1000 литров – это объём багажника моего Ниссана при двухместном варианте и сложенной спинке заднего сиденья. Пришлось обрадовать таксиста поездкой до Синюшиной горы.

Ребята решили смыть с себя дорожную пыль, перекусили и долгожданный старт в 8:00.

Знакомые повороты быстро привели на берег Байкала (9:20).

Заехали к спасам в Кырен, заявились.

Прибыли на заставу:"Дайте наши пропуска! Пожалуйста" (12:30).

Проторчали мы там больше часа. Один из пропусков – на Вадима – не оформлен, хотя в Улан-Удэ подтверждали его наличие.

Что делать? Вадима забрали на заставу за зеленый забор с суровым двуглавым гербом суровых российских пограничников.

— А чем занимаешься парень?

— Дык, красим, белим – промальп называется.

— Альпинист, значит?

— Ага.

— А хочешь ли ты, альпинист, помочь российским пограничникам ещё надежнее охранять нашу границу от террористов и диверсантов?

— Я мечтал об этом с детства, товарищ полковник!

— В таком случае в порядке исключения оформляем тебе пропуск на месте, а когда закончите заниматься своими пустяками приедете и проведете занятия с личным составом нашей героической заставы.

Слегка замороченные, но довольные таким исходом поехали пообедать в новой мондинской харчевне. Дорога до стрелки как всегда удивляла своим жестким отношением к автотранспорту, но и она закончилась. Кули на спины и следующий долгожданный старт (15:30).

На реке лёд, по льду сантиметров 5 вода – нормально не скользко. Однако в узком месте, где Белый Иркут плотно зажат высокими скалами – 5 превратились в 25. Пришлось надеть фонарики (бахилы) и преодолевать этот участок с максимальной скоростью. На дорогу до стрелки с Могувеком ушло, как обычно два часа. Поиск ровной площадки, заготовка дров, установка палатки, тагана, изготовление вкусного борща из сушёных овощей – всё это дружно весело и быстро. Бонусом было очень вкусное сало, которое наш замечательный завхоз Нина сварила в луковой шелухе. А Лена оказалась сыроедкой. Не в том смысле, что очень любит сыр (хотя и это тоже), а том, что ест только продукты, которые не подвергались термической обработке. Соответственно ни мяса, ни рыбы в её рационе нет, и борщ она есть не стала. Основным блюдом для неё был винегрет из сушеных овощей, залитых кипятком.

Лёша: А какой мотив этих пищевых ограничений?

Лена: Я пробовала разные диеты и остановилась на этом варианте, потому что с ним чувствую себя хорошо. Самым тяжёлым был отказ от сладкого, но и это прошло успешно.

Дима: Дело в том, что кишечник человека гораздо длиннее, чем кишечники хищников и мясо пока идёт по нему успевает подгнить и насытить токсинами организм.

Лёша: У меня пища быстро переваривается – вряд ли что-то успевает подгнить.

Лена: Конечно, это всё индивидуально и я никому не навязываю свой стиль питания, хотя человека четыре уже завербовала в сыроеды.

Домик наш был с трубой, печка маленькая, дрова тоненькие – прогорают быстро. Значит, кто-то должен постоянно заботиться об очаге, иначе зимний холод заползёт в жилище. Распределили кто кого и когда будит. Самые хитрые – Нина и я взяли себе крайнее время – одна чуть позже легла и спала до подъема, другой просто пораньше встал (5:30).

30 марта

Общий подъём наметили на 7:00. Я его объявил. Дима встал. Попили чайку.

Лёша: Я думал у тебя более дисциплинированная команда.

Дима: Да плохо спали сегодня, и торопиться вроде некуда.

Лёша: Конечно, сегодня на гору не пойдём, но можно было бы потропить.

Дима: Через часик поднимем народ.

Прошло минут 15.

Лёша (напряжённо): Пойду я прогуляюсь, а то твоя команда через часик проснётся, потом через часик умоется, а я буду нервничать.

Дима: А я с тобой пойду.

Лёша: Да?

Дима: Нина, мы пошли наверх, как соберетесь – догоняйте.

Нина: Как?! Без нас?! Так я тоже пойду, сейчас соберусь.

Дима: Нина, мы уже позавтракали, чаю попили и кошки наточили. Пока вы это сделаете, мы уже на ледопады поднимемся и примем много важных решений для нашего общего счастливого будущего.

Мы с Димой покинули сонное царство, надели кошки и налегке не торопясь, с удовольствием вдыхая вкусный воздух, перемешанный с редкими снежинками, потопали по очень знакомому мне и новому для Димы пути. Шёл он хорошо, основательно, степенно. Да по-другому, наверное, и не бывает, когда у тебя 48-й размер обуви.

Долго ли, коротко ли ледопады закончились. Граница леса. Изначально Дима именно здесь планировал установку лагеря и сегодня мы могли бы перебазироваться. Я предложил осмотреть местность на этот предмет. Честно говоря, меня уже немного мучила совесть за то, что я лишил команду любимого руководителя, да и соскучился по некоторым участникам этой команды.

Когда мы поднялись от ручья на ровную полочку, то обнаружили там одинокого молодого путешественника в защитной маске (почти как у спецназа). Он рассказал, что приехал вчера и, увидев хорошую погоду, быстро побежал на гору. Там был в 21:00. Спустился часам к 3 ночи. Серьёзный парень. Один, ночью, в горах. И к тому же без костра, без печки. Когда я рассказал про него Усольцеву Леониду Геннадьевичу, начальнику кыренского спасотряда, тот, со вздохом, прокомментировал:"Вот таких мы потом и бегаем-ищем"

А ведь ещё не май месяц. Правда там и в мае, в 2001 году такой дубак был, что народ не отходил от костров и изнутри тоже грелся весьма активно.

В тот год я познакомился с Димкой Носковым – светлая ему память, а Людмила, теперь уже моя жена, прозвала его Димка "Наливайкин"...

Итак, плоское место есть, и оно лучше, чем внизу. Дрова есть. Вода тоже. Почему бы не перебазироваться?

Да? Да! Побежали вниз.

Лена: Почему вы нас бросили?

Лёша: А почему вы не встали в назначенное время?

Лена: Мы почти встали почти вовремя.

Лёша: Почти не считается, да и не бросили мы вас, а нашли новое ровное место под палатку на триста вертикальных метров ближе к нашей цели.

Нина: Значит, собираемся и с кулями наверх?

Дима: Да, пообедаем, соберемся и вперед.

Подниматься с кулями было немного тяжелее, но ещё только полдень – всё успеем.

К трём часам палатка стояла, костёр горел, и Снежная команда была готова к новым подвигам. Дима, однако, решил восполнить недостаток сна – он всегда дольше всех дежурит у печи и готов помочь другим дежурным, если огонь погаснет, пойдёт дым в палатку и при прочих чрезвычайных ситуациях.

Сначала и я думал поколбаситься в лагере, но потом сообразил, что ребята могут натропить не в ту сторону и работа окажется бесполезной. Да и компания уж больно душевная – все добрые, спокойные, улыбчивые – чего я на них сердился утром?

Мы прошли часть пути левым (ор) берегом, потом по реке с подтаявшим льдом, а когда стало скользко, забрались на правый (ор) и потихоньку стали набирать высоту, приближаясь к первой морене. Снега было немного, иногда попадались следы, тропить было несложно. Тем не менее, основные силы надо было сохранить для завтрашнего визита к Старине Мунку, и мы благоразумно развернулись на полянке перед второй мореной, перекусив под большим камнем.

Когда пришли в лагерь обнаружили, что Дедушка Хангай через своих четвероногих помощников угостился палкой колбасы и остатками вкусного сала. Придётся и нам становиться чуть-чуть вегетарианцами.

Нина: Как так, в лагере человек, а они ничего не бояться?

Лёша: Я думаю, что они слышали ровное дыхание этого человека и, вообще, не стоит об этом жалеть. Раз взяли, значит им нужней. Нам, зато погоду, может быть сделают.

И точно – снег прекратился, облака разошлись, вызвездило. Народ стал одеваться и делать ставки на температуру. Я сказал минус 15, Дима 20, Нина 25. Но термометра все равно не было, а мороз действительно крепчал.

31 марта

Под утро я замёрз в своем спальнике, где толерантная температура ограничивается +2. Это было неудивительно, так как спал у стенки палатки и вечером не придал должного значения теплоизоляции от неё. А так не хотелось шевелиться. Вадик что-то бормотал себе под нос, печурка пощелкивала полешками. Получилось – заснул. И тут же кто-то грубо зашатал мою могу.

Вадим: Дежурство!

5:30

Лёша сел, потёр глаза и стал одеваться. Подбросив в печку дровишек, вышел из палатки и сделал ревизию костра – печка не приспособлена для готовки. Там, к счастью сохранились угольки под обугленной лиственничной колодой. Печные дрова пошли на лучинки, потом тонких лиственничных веточек и помахать хобой. Хоба – так по версии новосибирских товарищей называется подштучник. Получилось! Теперь ещё подкинуть дров, сбегать за дровами, набрать воды, развести молоко с сахаром и солью, засыпать пшёнку, подбросить дров в печку, подбросить дров в костёр – всё чай кипит, каша вариться, можно передохнуть.

6:00

— Подъём, – сказал Алексей негромко.

Тишина.

Лёша: Дима!

Дима: Да

Леша: Доброе утро.

Дима: Встаю, Алексей.

Так индивидуально поздоровавшись с каждым, убедился, что команда стала дисциплинированной.

— А каша будет готова через 8 минут.

На этот раз передовой отряд состоял из вчерашних сонь – они пораньше собрались, а ждать было не климат – мороз градусов 28, даже по моей версии.

Мы с Димой вышли в 8:00. Вот это я люблю – выход на восходе солнца!

Знакомый маршрут с нашими свежими следами быстро привёл под вторую морену.

Дима: Направо пойдём?

Действительно обход справа кажется более привлекательным по причине своей пологости, но я-то знаю, что там метров 30 вертикали лишние и потом придется спускаться к озеру.

Лёша: Нет, пойдем, как обычно, налево.

Не доходя до озера метров 20, мы почувствовали ну очень свежее дыхание гор, а когда лёд Эхоя оказался под ногами я стал в недоумении озираться в поисках укрытия от леденящего ветра – надо же было перекусить перед штурмом.

10:40

В том месте, где обычно роют снежные пещеры, была тень – туда не хотелось. В итоге нашли закуток, забравшись метра на два вверх на дальнем от выхода краю, попили чаю, закинули по горсти сухофруктов и орехов. Это заняло не более 8 минут – хотелось уже двигаться. И тут я понял, что попал как кур в ощип – мои монгольские перчатки из кожи яка такие хорошие на стоянке покрылись ледяной корочкой и перестали греть.

Лёша: Ребята, есть у кого-нибудь запасные варежки или перчатки.

Дима выдал мне чисто полярный вариант – сверху капрон, затем толстый флис и ещё подкладка. А то я уже засомневался, дойду ли. Теперь должен дойти.

12:00 – Надели кошки

Топ-топ, 44 шага – отдых, топ-топ, 32 шага – отдых, потом через 24, потом через 16... Снега на леднике практически нет, сантиметра два, без кошек делать здесь нечего. А вот и знаменитый трос в оплётке, а вот и гребень, а вот – Вершина! Ура! Дедушка Мунку в третий раз принял меня к себе в гости. Спасибо!

16:20

За десять минут собралась вся Снежная Команда! Молодцы! Особенно Нина, которой Лена в дочки годится. Фото окрестностей, фотопортреты, а это что такое? Неужели горняшка?! Точно, подташнивает и мутит. Вот тебе и здрасте, бывалый местный турист.

Лёша: Ребята, у меня горняшка, я побежал вниз, а то спасателей здесь долго ждать придётся.

Спуск был привычным, где бочком, где на полусогнутых, главное, чтобы кошки всеми шипами вставали на поверхность склона, ледоруб наизготовку на случай падения. А вот и камень, у которого в полдень надевали кошки. Оглянулся, никого. Вот тут и появилось в моей голове "Снежные чурюпашки". Бежать дальше вниз скучно одному, стоять у камня – холодно. Надел пуховку, попил чайку, сделал балетный станок из четырёх лыжных палок и начал размахивать ногами. Делать это пришлось минут тридцать. В итоге, даже пошёл навстречу.

— Что-нибудь случилось?

Дима: Да, нет, всё нормально, просто фотографировали.

Потом Лена сказала, что мужчины буквально на руках спускали их по каменистому гребню. То есть, я оказался быстрым, а они – мужественными и галантными. Надеюсь, наличие горняшки хоть немного извиняет моё непредупредительное отношение к дамам.

Дальше пошли дружной компанией, и в 22:00 замыкающий Лёша в неверном свете телефонного фонарика добрался до лагеря. В этот вечер героем оказался Дима – он разжег печь, запалил костёр, принёс воды, заварил чаю. Вадик ему активно помогал, а я с девчонками батонился в палатке. Правда, работа нашлась и мне – у Ленки промёрзли ноги и я их согревал как мог – и руками, и тёплым дыханием. Но было поздно, большой палец правой ноги был темно-бардового цвета и увеличенного размера. Вот так номер, а ей ещё шлепать до Северобайкальска 10 дней по льду пешком.

Лёша: Когда будем отмечаться о прибытии в Кырене, покажем им твой пальчик.

Лена: А может не надо.

Лёша: Надо, Лена, надо. А то и в ожоговое отделение ЦРБ заедем.

Дима: Да, жалко будет, если медсестру придётся оставить в Иркутске.

Лена: Неужели опять не попаду на Байкал?!

Дима: В Листвянку, я думаю, съездить палец не помешает, да и Ольхон тоже посмотришь. А дальше как доктор скажет.

Лёша: Да отрезать его. Нет пальца – нет проблемы.

Лена: Добрый ты, однако.

Лёша: Не то слово, я – просто воплощение доброты в человеческом обличье.

Этим вечером я особое внимание уделил теплоизоляции от стенки палатки, о чём впоследствии не пожалел.

1 апреля

Димка дежурил всю ночь. Дело в том, что в предыдущую ночь мы жгли дрова, принесенные со стрелки, а в эту в ход пошли местные, от которых печка плохо грелась. Их приходилось строгать на лучины. Вот за этим занятием я его и застал в 6 утра.

— Заменить тебя?

— Было бы неплохо.

Часок я проколупался с этим сырьем, потом разбудил Лену и пошёл разводить костёр. С вечера я спросил у Нины, где лежат продукты на завтрак, но она сказала, что приготовит его сама. Поэтому минут через сорок, когда костёр уже грел, вода была добыта из под сантиметровой корки льда на ручье, я разбудил и её. Вы, дорогой читатель, наверное, уже поняли, что мне очень нравиться будить людей, но поспешу Вас успокоить – это не садизм. Просто сон сродни смерти – человек лежит с закрытыми глазами, не разговаривает, не видит, как лучи солнца начинают освещать окрестные вершины и линия согретого пространства потихоньку ползёт вниз, обнадёживая жалкое тело. Да и скучно одному бегать вокруг костра, да и дел невпроворот, ведь мы хотели перебазироваться на Средний Иркут и посмотреть, как его водопады выглядят зимой. Правда в свете наличия раненного, эти планы имеет смысл подкорректировать, наверное.

Так мы и сделали – решили, что оставшийся день посвятим прогулке по Кынгарге, а ночевать будем в Аршане. Ещё, правда, оставался вопрос с обучением пограничников альпинистскому делу – его решим в Мондах.

Завтрак мы с Ниной приготовили славный – грибной супчик, заправленный целой упаковкой плавленого сыра грамм на 150. Употребили его в палатке – на улице мороз вполне себе зимний.

Собрались, наточили палки, надели кошки – вперед!

Вниз – это не вверх, минут за 40 дошли до стрелки, забрали оставленную веревку, которую Вадим щедро презентовал аборигену, и немного продуктов. Все 5 см воды замёрзли, и мы шли в кошках до самого моста. Там не торопясь, вкусно пообедали в позной, поменяли спущенное колесо и двинули по гравийке с песнями. В Мондах, учитывая наличие "трёхсотого" нам простили обещанные занятия и часов в семь мы прикатили в Кырен.

Лёня уже собрался уезжать с работы на своём УАЗике с синими проблесковыми маячками.

— Здорово, Лёня!

— Привет. Как сходили?

— Отлично, только для вас работа есть – девчонка палец подморозила, может быть, посмотришь.

— Так поехали сразу на станцию скорой помощи.

— Поехали.

Лене прописали мазь, разрешили принять "жемчужные ванны", а вот участие в десятидневном байкальском походе поставили под сомнение.

В Жемчуге мы отогрелись, попрыгали из горячей ванны в холодную и обратно и на закатном солнце покатили в Аршан.

В Аршане мне порекомендовали остановиться в Марьиной Роще, и мы почти согласились на этот вариант, однако когда узнали, что пятница у них выходной день и, соответственно цены на 30% выше, решили продолжить поиск. Бурятов, предлагающих жильё на дороге, было предостаточно, но нам уже хотелось теплого душа и парового отопления. Остановились в Саган-Дали впятером в трехместном двухкомнатном номере. Девчонки легли на кровати, я, как самый старый из мужиков, на диван, а Дима и Вадик, как самые галантные и мужественные – на пол.

Да, чуть не забыл. Мы еще съездили в магазин и за ужином признались друг другу в любви, все обсудили, все вспомнили. Моя отцовская душа была полита изрядной толикой бальзама – хвалили Ваню, какой он хороший, рассудительный, мудрый не по годам и надежный парень.

— Слава Богу, хоть что-то удалось в моей непутёвой жизни.

Еще обсудили взаимоотношения альпинистов и туристов, Лена рассказала про осетинские традиции, при этом выяснилось, что она наполовину осетинка.

Улеглись к часу.

2 апреля.

Я, как всегда в своём репертуаре. Проснулся с рассветом. Но это было кстати, так как Кынгарга в утреннем свете очень хороша. Однако надо было позавтракать и сделать это хотелось вкусно и красиво. Взял машину со стоянки, причём охранник Жаргал при приближении к ней внезапно материализовался у меня за спиной. Сервис, однако.

В магазине я купил сока и минералки, а завтрак с 9-ти часов начинался в Марьиной Роще. Посмотрел тамошнюю харчевню – нормально. Уточнил про ассортимент – вполне.

Вернулся, доложил начальнику обстановку; собрали рюкзачек и двинули пешком в Марьину Рощу. Завтрак оказался очень и очень приличным. Нина ела солянку, Вадик борщ, Лена заказала два салата, Дима не помню что, а мне достались голубцы, клюквенный морс, блины со сметаной и тоже какой-то салат. Тем не менее, не обошлось без традиционной несообразительности персонала.

Вадим: Что-то хочется горячего молока. А у вас есть горячее молоко?

Вера (официантка): Нету.

Лёша: А холодное есть?

Вера: Да.

Лёша: Ну так согрейте, пожалуйста стакан.

Вера: Стакан молока у нас стоит 38 рублей. Будете покупать?

Вадим (печально): Да, я куплю у вас стакан горячего молока за 38 рублей.

Но завтрак был действительно очень вкусным.

Звонок из Иркутска нарушил наши планы – прогулка по Кынгарге отменилась. Заехали на курорт, набрали литров 20 воды, накупили сувениров, кошельков, ремней, носков и рванули до дому.

Вечером того же дня я устроил ребятам мини-экскурсию по городу: сквер Кирова с храмовым комплексом, Знаменская церковь с памятником Колчаку, Нижняя Набережная, бульвар Гагарина, Новый мост. Попрощались.

3 апреля.

Проспал до 9-ти. Ребята должны были встретить основную команду в 8-мь и уехать на Байкал.

Звоню Вадиму.

Лёша: Слушай, совсем забыл, я же обещал тебе наладить горелку.

Дело в том, что мы что-то очень интенсивно грели на ней и шланг, как это часто бывает, прогорел.

Вадим: Точно, и я забыл.

Лёша: А вы где сейчас?

Вадим: В Листвянку едем.

Лёша: Как будете выезжать в Иркутск, наберите меня, встретимся, и я быстро заменю шланг.

Вадим: Хорошо.

Встреча состоялась у супермаркета Окей на байкальском тракте. Подкатила огромная куча рюкзаков, под которой Истана казалась маленькой и слабенькой.

Лёша: Ну, давай свою горелку, где она?

Вадим (обескуражено, показывая пальцем наверх): там.

Лёша: Понятно. Вот тебе шланг, вот тебе стриксы. Плоскогубцы у Димы есть, надо довольно грубо сдёрнуть штатный шланг со штуцеров, надеть этот фторопластовый – он не горит, и затянуть стриксами.

Вадим: Понятно.

Еще были вопросы, восторги от увиденного в Листвянке, сыр в подарок Лене-сыроедке и я осиротел... Куча рюкзаков поехала в сторону Малого моря. Удачи вам, ребята! Особенно тебе, девочка с отмороженным пальцем.