Сплав по Оке Саянской

Пора, собирайтесь, скорее, мы что-то бездарно стареем. Пора разобраться по рекам и рвать якоря. Уходим сегодня ребята туда, где шумят перекаты. Покатим, уже полыхает заря!

Вл. Дергунов

Долгие проводы – лишние слёзы, факт. Поэтому когда организатор сплава по саянской реке Оке, Леонид Кузовлев, объявил время старта на девятое августа, мы, все как один, своевременно встали под его знамёна. Это выезд из города на девятое, а на воду стали днём позже. Долгая дорога до затерянного в горах посёлка Орлик заняла весь день. За это время мы перезнакомились, кто знаком не был и подружились. Даже дремать не хотелось, столь сильной энергетикой насыщенно было общение. Да и красота Саянских гор, проплывающая за окном комфортабельной "Истаны", не могла никого оставить равнодушным. Головы ребят крутились, как крутятся флюгеры на крышах под напором ветра. То и дело раздавались возгласы, типа: — А, помнишь, а знаешь?!

Обо всём и о всех

Дело в том, что костяк группы составляли далеко не сплавщики, а туристы и альпинисты, больше знакомые с вершинами и перевалами, нежели с водой. За исключением Леонида Измайлова, мастера спорта России Международного класса. По воде кстати. Он был назначен адмиралом флотилии. Его помощником и капитаном отдельного судна: двухместного катамарана, являлся Михаил Веснин, известный горный турист, но и большой любитель сплава. Они оба, не один раз, проходили эту сложную в техническом отношении реку и своим спокойным отношением к нашему мероприятию, вселяли надежду в благополучный исход его. В спарке с Михаилом, пойдёт его сын Андрей, только что окончивший среднюю школу. Несмотря на младой возраст он прошёл с отцом реку Иркут по маршруту третьей категории сложности. В прочем, как и остальные участники. Я их сейчас представлю, в порядке посадочных мест на нашем судне.

Основная группа из шести человек будет плыть на двенадцатиместном рафте: большой надувной лодке, у которой борта и дно конструктивно не скреплены между собой. В процессе сборки они вяжутся крепким фалом через люверсы. Поскольку нет сплошного крепления, то вода через эти же люверсы выливается обратно. Такому судну практически не страшна волна. Что в лодку попадёт, то и выпадет. Тут главное – самому бы не выпасть! Михаил и Андрей имеют свой катамаран, который состоит из двух гондол скреплённых жёсткой рамой. Небольшое, легко управляемое судно. Эдакий вёсельный велосипед, в противовес не поворотливому, тяжёлому рафту.

Команда рафта. Носовым загребным по левому борту сел Леонид Краснухин. Мощный мужчина средних лет. Суровый снаружи, добрый внутри. Лихой, бесстрашный парень. Эти качества и здоровье вело его по самым сложным альпийским маршрутам и не раз приводило на высшую ступень союзных чемпионатов. Мастер спорта по альпинизму. За его спиной, в тени столь большого человека сидит Ваш покорный слуга, читатель – автор этих заметок.

За мной, на корме, главная фигура и наша надёжа – Леонид Измайлов. Его и только его команды должны выполняться беспрекословно. Он рулевой и капитан одновременно.

Рядом с ним второй рулевой правого борта: Леонид Кузовлев. Правая рука Измайлова. Подумать только, сколько Лёнек налетело – будто галок! Но, это так, к слову. Кузовлев тоже классный альпинист. В соё время он возглавлял федерацию альпинизма на ВСЖД, а теперь стал упёртым водником. Хотя ничего странного в этом нет, если покопаться в спортивной биографии. Ведь его первый поход, ещё в юном возрасте, был сплав по реке Кан, что в Красноярском крае. Он главный движитель всего задуманного. Железнодорожник с сорокалетним стажем.

Посередине правого борта вальяжно расположился "юнга" команды: Валерий Фоменко. Правда этому юнге седьмой десяток пошел, но душа молодая, так и просит чего-нибудь новенького. А может после напряжённой работы на железке, ему не хватает адреналина в крови, который там обычно "вкалывает" начальство своим подчиненным. Даже не спрашивая – надо тебе это или нет. Сила у Валеры не мерянная, поэтому посадили простым гребцом. По плану с ним должен быть второй "галерник", но где ж его взять.

Носовым загребным, справа, сел Роман Лукьянчук. Это его законное место по прежним походам. Никто и не оспаривал, пусть себе загребает. Роман самый молодой из команды. Он работник Управления ВСЖД. Умелый и удачливый рыбак. Благодаря его упёртости и фарту Михаила, к столу у нас всегда была рыба: свежая и всех видов разносолов.

Адмирал Леонид Измайлов

Кажется, всех представил. И вот, после долгой, тряской поездки с непродолжительными остановками в сакральных местах, где обитают, голодные и зловредные духи этих мест, мы прибыли на место старта, а утром отправились в путь по реке. Но для этого потребовалось проехать 400 километров от Иркутска, затратить около 10 часов времени, выпить вместе с духами, выпрашивая у них доброго пути, литр водки (иначе – кердык), миновать Орлик и за окинским мостом затабориться. Может кто-то не знает значение бурятского слова – кердык. Я поясню. Это сленговое слово от русского – каюк. Хотя "каюк" не полностью русское, у него тюркские корни, но в Сибири его ввели в обиход, опять таки, русские землепроходцы. Если не подпоить духов местности (эжинов) водкой, не поставить им угощение, то они сотворят вам какую-нибудь пакость. Могут колесо проколоть, камень на голову сбросить и даже машину с дороги. Или мотор поломать, да! Таких случаев на трассе случается сколько угодно! А всё из-за не уважения, из-за гордыни! У нас же путешествие прошло замечательно и гладко. Так что, уж коли попали в такие края, то ритуалы бурятской земли, будьте добры, исполнять.

Подношения Бурхану у Белого Иркута

Подношения Бурхану у Окинского озера

Спортивный сплав по Оке принято считать четвёртой категории сложности с элементами пятой. Всего категорий шесть. Последняя, это совсем круто. В такие путешествия идут только опытнейшие туристы, имеющие богатый сплавной опыт. В нашей команде таким спортсменом являлся Леонид Измайлов. За его плечами не одна сложная река бывшего Союза. Потому и адмирал!

Ока (Аха) – река протекающая по территориям республики Бурятия и Иркутской области, вторая по площади бассейна и по водоносности приток Ангары, впадающая в Братское водохранилище. Вытекает Ока из небольшого озера Окинского, расположенного на высоте 1933 м над уровнем моря. Дорога на Орлик, поднявшись из ущелья Чёрного Иркута, проходит рядом с озером. Здесь же, наверху Окинского плато, находится обустроенная стоянка для подношения духам.

Название реки произошло от бурятского слова "аха" – "старший" и связано с тем, что она является самой большой из рек, стекающих со склонов Восточного Саяна в Ангару. Сойоты, коренные жители горной области бассейна реки Оки, называют её Ок-хем – "стрела река".

Бассейн Оки имеет хорошо разветвлённую речную сеть. Река прорезает горный хребет, один из отрогов Саянских гор, характеризующийся труднодоступными вершинами, глубокими каньонами, первозданной природой, разнообразным животным и растительным миром. Вырвавшись из горных теснин, Ока продолжает свой бег по Приангарской впадине. Для реки характерны мощные пороги с высокими валами, водоворотами, "бочками", опасными прижимами и другими препятствиями. Особенно сильно это выражено в урочище (каньоне) Орха-Бом, длиной около 80 километров. Окружающая природа отличается суровостью и красотой. Здесь расположены все 73 препятствия. Из главных – 11 порогов пятой категории сложности и 15 порогов четвёртой категории. Протяжённость всего маршрута, от Орлика до таёжного посёлка Верхнеокинск, расположенного в 80 километрах от Зимы, составляет около 400 километров. Его обычно проходят дней за десять, двенадцать. Нам же судьбой отведено было всего шесть дней, что предполагало активный сплав.

Надо сказать, начали мы неплохо. В первый день прошли 57 километров. Восемь часов чистой работы, при скорости течения семь километров в час. На ночлег остановились вблизи летника Дабгэк. За прибрежным лесом слышно как работал трактор. Сенокосная пора на лугах.

Река ещё не выказывала своего норова. Течение хоть и быстрое, но без каких либо сюрпризов по руслу. Не было опасных, притопленных камней, какие обычное дело на Иркуте, а шиверы, перекаты и даже небольшие пороги проходили с ходу – полная вода проносила нас по волнам как пёрышко. Даже брызг на лицах не ощущали.

Горы из камня, берега из туфа

Окинские дали

Погода стояла на загляденье: тёплая и солнечная! Мы и смотрели по сторонам во все глаза. В этом месте Ока протекает по широкой, открытой долине и обзор был на все четыре стороны. Горы как бы отодвинулись в сторону, прикрываясь от солнца зонтиков из облаков, предоставляя для осмотра широкие припойменные террасы, с не редкими бурятскими поселениями, типа летников, зимовьев, деревень. Иногда довольно крупных, таких как Саяны и Хужир.

Особый шарм плаванию придавало то обстоятельство, что берега реки были почти сплошь сложены из вулканического туфа. Прохождение таких участков вызывало в экипаже неподдельный интерес невиданным доселе рисунком береговых откосов. Они были черны цветом, отвесны, порой оригинальной конфигурации.

В доисторическое время данная местность была центом вулканических извержений и лавовые породы залегают здесь до глубины 800 метров. Особенно ярко это выражено на левом притоке Оки, реке Жомболок. Его долина – сплошное лавовое поле. Эпицентр извержений находился высоко в горах, где и сейчас стоят правильные конусы тех древних вулканов. Та местность называется – Долина вулканов!

С.Воробьёв – беллетрист

Юнга – В.Фоменко

Мы проплыли место впадения Жомболока в Оку и вскоре пристали в устье неприметного ручья Сайха, отдельного рукава реки Жомболок. Народ возмущался:

— Зачем к берегу, что мы тут не видели? Поплыли дальше!

Измайлов хитро улыбнулся в усы. Он первый сошёл на берег, ответив особо ретивым:

— Зарубите себе на носу – вы тут ещё ничего не знаете, значит слушайте, что знающие люди вам говорят. Сейчас я поведу вас в музей Природы. Увидите такое, чего некоторые из вас в жизни не видели.

Заинтриговал "Искуситель"! Команда попрыгала с бортов и потянулась за Леонидом в узкий зёв ущелья. Его стены были сложены пористыми вулканическими породами. Навстречу нам бежал шустрый ручей, укрытый кустарником и высокими деревьями, которые даже не доставали до верха стен. Странно то, что снаружи деревьев не было вовсе, а тут такое обилие, как в дендрарии. Из-за рощи доносился глухой, монотонный шум. Я прислушался, спросил у проводника:

— Это что, обвал?

— Какой обвал? – Леонид усмехнулся. – Хотя можно сказать и обвал. Там вода валится с поднебесной высоты. Сейчас увидите.

Сквозь лавовые поля

Флаг Иркутский над Окой

Не прошли и полста метров, как из-за выступа стены показался столб воды вертикально падающий сверху. Шум усилился ещё больше, показалось даже, что земля вздрагивает под ногами, столь сильный удар приходился по ней. Мы ещё не подошли, ещё водопад был прикрыт стволами и кронами деревьев, а на лицах уже ощущались капельки влаги. Руки непроизвольно смахивали её. Водный поток превращался в пыль, едва достигнув дна ущелья. Не весь, конечно, но много велико.

Поэтому у подножия водопада висело лёгкое белое облачко, над которым сверкала радуга с большей примесью белого цвета, будто электрической сварки разряд. Высоту водопада, на глаз, определили в тридцать метров. Мы стояли в большом каменном амфитеатре, с вертикальными стенами, сложенными из чёрного вулканического туфа, возносившимися на ту же высоту. Верх амфитеатра казался совершенно плоским. Получается, что там ручей протекал по широкой долине и обрывался разом. Грандиозное место, удивительное!

Водопад на Жомболоке

Бежал ручей, песни пел, жизни радовался, поил людей и живность всякую ключевой водой. Не заметил в беспечности своей, что на его пути, злой дух-эжин яму вырыл, да такую глубокую, из которой ему никогда не выбраться. Падая, закричал ручей, да так громко, что крик его горы отразили, усилив стократно. Испугался злой эжин, убежал из этих мест. Хорошо, что мать Ока была неподалёку. Подобрала раненого Сайха, вылечила, выходила и опять на волю отпустила. Ведь землю кому-то надо поить, иначе засохнет она.

— Сказочник! – Фыркнули мужики и потянулись к лодкам. Вскоре мы отчалили.

Плавание проходило в штатном режиме. Это означало, что делать ничего не надо: хочешь сиди, хочешь лежи, хочешь песни пой, хочешь рыбу лови. Течение само тащит, да так быстро, что берега только мелькают! Иногда с кормы доносился голос адмирала:

— Левый подгреби! Правый подгреби!

Имеется в виду борт – правый или левый. Это для того, чтобы выправить курс судна. Сам же он и Роман беспрерывно блеснили. Не напрасно. На палубе уже было более десятка хариусов и парочка ленков. У Михаила тоже получалось неплохо. Иногда они цеплялись к нам и мы плыли тандемом. Дело в том, что из-за большей осадки скорость рафта была выше скорости катамарана и они, увлекшись рыбалкой или киносъёмкой, от нас частенько отставали.

Л.Краснухин на своём месте

А.Веснин

"Разлогаловка", в общем, а не поход. От бездействия особенно сильно страдал импульсивный Краснухин. Он просил работы, пытался грести, но его попытки тут же пресекались суровым окликом с кормы. Поэтому большей частью его можно было застать в горизонтальном положении. Вот и хорошо, можно фотографировать без помех, никто горизонт не закрывает! Измайлов на такую "демонстрацию" реагировал со снисходительной усмешкой:

— Пусть лежит, сил набирается. Вот завтра войдём в Орха-Бом, там не полежит. Там всем работы хватит.

Получается, что рыбаков у нас, чуть ли не половина команды, а вот из певцов один Краснухин. В таком положении ему очень хорошо удавались арии из песен. Вернее сказать – попурри одной песни Владимира Булгачёва про Оку.

— Ну, а чё? Хорошая песня. Главное в тему. Тут тебе и Ока и рыбалка, всё есть. Будто для нас сочиняли. – Так объяснял он свою привязанность к песне, когда просили поменять пластинку. И опять:

А вот и рыбка горячего копчения

Вечер близ летника Дэбгэк

— Вот, чёрт! Забыл, как там дальше. А-а, ладно. Валерий Иванович что-то косится, ему не нравится, наверное...

Нет, нет, да мелькнёт в голове опасливая мыслишка, что это за Орха-Бом такой, которым нас второй день пугают?! От внутреннего созерцания команду вывел резкий голос командира:

— Правый резче. Ещё резче! Оба борта пошли! Носовые, приготовится к швартовке!

Так мы оказались вблизи летника Дабгэх, расположившись на уютной поляне, под кронами вековых лиственниц. Скорый костёр, первый чай, потом ужин, главным блюдом которого была рыба горячего копчения. Её приготовил Михаил на своей портативной коптильне. Первая рыба своего улова самая вкусная, факт!

Утро туманное...

Утренние сборы против нашего ожидания затянулись. Нет, природа тут не причём, поднялись тоже вовремя. Правда, Леонид Краснухин ещё дрых в палатке, но зная эту слабость, его пока не трогали. Готовили суда к походу, сворачивали лагерь. Когда пришло время, кто-то попытался поднять Леонида, но в ответ получил порцию простых, но доходчивых выражений и ретировался. Вторая попытка тоже не удалась. Когда я подошел от лодки к лагерю, то первым кто встретил меня, был Валерий Фоменко. Он мотнул головой в сторону палатки и с улыбочкой сказал:

— Твоя палатка, ты и собирай её. Заодно Краснухина поднимешь.

— А он ещё не встал? Почему не будите?

— Пробовали. Спит.

Я потряс спящего за плечо, громко крикнул:

— Рота подъём! Лёня вставай. Слышишь меня?

— Кто там ещё. Идите вы все...

Я тебе пойду. Сейчас выволоку на улицу и брошу там. Уже к отплытию все готовы, а ты валяешься. Вставай мне палатку надо сворачивать.

— Серёга! Ты, что ли? Сейчас. Ещё немного полежу и встану.

— Кончай придуриваться. Разговариваешь как пьяный!

Я напрягся и потянул Леонида из палатки. При последних моих словах услышал за спиной дружный хохот. Народ собрался вокруг нас как на представление и бессовестно ржал. Я отпустил свою ношу и недоумённо спросил:

— Вы чего, это?

Фоменко сквозь слёзы проговорил:

— Так он и есть пьяный. Вот насмешил ты нас, так насмешил!

— Да, ну? Откуда? Он же все утро проспал.

— А лёг когда, помнишь? Вы же втроём остались у костра, а все спать пошли. И что вы там делали, водку пили? Бутылка ведь пустая лежит.

— Совсем немного. Я ушёл, с ним Рома остался.

Подключился Рома:

— Да я! Я тоже недолго сидел. Ещё по рюмочке выпили и всё.

Фоменко махнул рукой:

— Понятно с вами. Ну, что мужики. Грузим "балласт" и отчаливаем.

До "виновника" торжества кажется дошло, что это о нём речь. Он таки встал и пошёл к костру, недовольно ворча:

— Покоя нет от этих туристов. Сейчас, чаю выпью и поплывём.

Данный инцидент может и не заслуживал бы столь подробного описания, если бы его не его определяющая роль в этот день. Не секрет, что водники, в массе своей, злоупотребляют спиртным на маршруте. Прикоснувшись изнутри к поведенческому настроению данной когорты туристов, я могу сказать, что обоснование этому есть. Водники больше всех других видов подвержены стрессовым ситуациям из-за насыщенности препятствий на маршруте. Причём, опасных для жизни. В прямом смысле слова. Теоретически за каждым поворотом реки может таиться опасность, особенно на незнакомом маршруте. Их можно сравнивать с солдатами на передовой. Пули свистят, успевай пригибаться. А через минуту надо будет выскакивать на бруствер и бежать в атаку. Адреналин бурлит в крови, ищет выхода. А после пережитого всем хочется расслабиться. А как расслабляются на Руси? Верно. Как в песне поётся:

Второй, не менее расслабляющий фактор, это отсутствие постоянной физической нагрузки. Река несёт, судно идёт. Образно говоря, безделье провоцирует на такие "подвиги". По статистике, в водной туристкой среде больше всего несчастных случаев. Несчастный случай в этом виде спорта, не перелом ноги, или простой ушиб, а чья-то смерть! Не редко "Зелёный Змий" становится тому виной.

К слову сказать, в нашей команде выпивали только те "герои", которые были замечены у костра (см. выше), но и то – после этого дня весьма умеренно. Сам адмирал ни разу губ не смочил, и другие, следуя его примеру, тоже воздерживались.

Орха-Бом

Что день грядущий нам готовит...

Тишь да гладь на Оке

Долго ли, коротко ли, собирались добры молодцы, но, в конце–концов, погрузились на суда свои и далее поплыли. Светлоструйная Ока подхватила их, понесла мимо берегов высоких, мимо долин широких и доставила прямо ко входу в чертог орхабомский.

Рисунок плавания на этом участке был сродни вчерашнему. В начале пути Ока протекала в одном русле, в одном направлении. Потом долина её как бы раздвоилась. Вправо и влево просматривались большие "окна" и куда течёт река, издали понять было затруднительно. Правой стороне отдавалось предпочтение, потому что там больше открытого пространства. Однако, это был визуальный обман. В географической науке такой эффект называется – перехват долины, когда оптическим продолжением реки представляется русло бокового притока. Как правило, это происходит в местах её резкого поворота, а встречная долина перехватывает взгляд наблюдателя, уводя его в сторону. В данном случае "перехватчиком" была долина реки Улзыты.

Напротив её устья, на Оке находится очень большой, не менее пяти километров в длину, остров Тухэрен–Тала. Две основные протоки Оки проходят под правым и левым берегом, которые, в свою очередь, делятся ещё на ряд более мелких. Огибая остров, Ока делает поворот на девяносто градусов и, собравшись в единое русло, ныряет под стены горы Орха—Бом, 2451 м.

При впадении Улзыты в Оку, на её левом берегу расположен посёлок Алаг—Хушун, который с воды мы не заметили. Это последнее бурятское поселение в верхнеокинской котловине, далее неприступные горы и тайга на сотни вёрст. Тут же находится священная гора Хан—Ула, представляющая из себя холм правильной конической формы, на котором совершаются обряды шаманского типа.

Из истории гражданской войны в Сибири нам известно, что легендарный партизанский руководитель Каландарашвили, со своим отрядом, прижатый белыми к этим гольцам, ушёл от преследования, как раз, по долине Улзыты. Погиб же он в Тункинской долине, неподалёку от селения Хойто—Гол, что за Ниловой Пустынью.

Не доходя скал сомкнувшихся над рекой, адмирал дал команду остановки, что бы ещё раз проинструктировать группу о том, как вести себя на бурной воде. Заодно разбудили Краснухина и дали ему весло в руки. К инструктажу он отнёсся скептически:

— Где вы пороги видите? Второй день слышу – пороги, пороги, а их как не было, так и нет! Только спать мешаете.

Священная гора

Перед входом в Орха-Бом

Тем не менее, он приободрился, умылся и мы пошли. Пейзаж за бортом изменился как по мановению волшебной палочки. Теперь вместо просторных берегов, над головой совершенно отвесные стены, с причудливыми останцами, скальными жандармами по верху боковых гребней. Течение реки заметно ускорилось, но никаких препятствий по руслу не просматривалось. Команда рафта опять расслабилась. Рома травил байки, но большей частью прикалывался над утренними сборами и побудкой Леонида, благо сам герой был тут и слушал Рому с нескрываемым интересом, будто не про него это, а свежий анекдот. А тот, закатываясь от хохота, передразнивал меня:

— Вставай, Лёня. А то ты говоришь как пьяный... – Рома схватился за живот. – Ой, не могу!

Вдруг, за поворотом русла горы отступили и, слева показалась длинная каменистая коса. А там, Боже мой! Не менее десятка судов разных типов, калибров и расцветок. Даже рафт стоял – копия нашего. Вот, так! А мы думали, что одни на реке. Измайлов громким голосом скомандовал:

— Приготовиться к швартовке. Впереди порог "Трёх геологов". Будем осматривать.

Краснухин стал возмущаться:

— Ведь недавно, что-то осматривали. Какого хрена смотреть? Пойдёмте напрямик. Чёрта ли нам будет?!

К его заявлению мы отнеслись скептически, если не сказать с ехидцей. Мало ли, что товарищу с утра в голову сбредёт, в его-то положении и пошли на швартовку.

На берегу навалы крупной гальки. Зато выше ровная терраса в хвойном лесу. Среди деревьев много обустроенных площадок под бивуаки. По всему видно, это место пользуется большой популярностью у сплавщиков. Причина тому ясна: отсюда начинается спортивный сплав в орхабомском ущелье и здесь происходит перегруппировка сил и волевой настрой.

Продвигаясь к порогу, мы успели пообщаться с некоторыми командами прибывшими сюда со всех уголков России. Что мне показалось удивительным – есть чисто женские экипажи. Одни туристы пришли вчера, другие стоят и по два дня, это которые не спешат. Как правило, по Оке они идут не первый раз. Любят речку и Орхабом за красоту, умеренную сложность, за хорошую рыбалку, за удалённость от цивилизации. Однако, сказав об удалённости, тут же упомянули не маловажный фактор – такой, как удобство подъезда.

Водопад – Речная Нимфа

За то время пока мы находились на берегу, многие суда стали отчаливать. Измайлов обратил на это внимание и приказал следить за тем, как проходят порог катамараны. Мы пойдём тем же путём.

В окончании прибрежной косы, там, где начинается перелом русла и соответственно сам порог, река разделяется на два коротких рукава. Вся мощь реки уходит под правый берег, а левый не судоходен. Катамараны вначале шли в направлении острова, а потом сворачивали в слив и скрывались из глаз. Такой здесь сильный перепад высоты русла. Поэтому и порогом называется. Через минуту они показывались на пенистом гребне далеко внизу. Порог для них был пройден.

По туристкой квалификации, порог "Трёх геологов" считается препятствием четвёртой категории сложности. Представляет короткий и мощный слив в правой протоке. Справа скальный прижим, куда и направляется вся мощь реки. Проходить следует левее центра, чтобы миновать струю, прижимаясь к острову, а там река сама вынесет в улово. Ниже улова есть коса, где будет остановка для страховки нашего катамарана и обед. Когда адмирал убедился, что всем, всё стало понятно, он подал команду к отплытию. Подняли Краснухина и пошли. И как врубились!..

Нельзя сказать, что первый блин получился комом, хотя адмирал остался недоволен. Мол, гребли кто в лес, кто по дрова. Качало нас хорошо, тут возразить нечего, но от скалы-то увернулись! Значит всё нормально. Единственное, что мы почувствовали, это то, что рафт наш не очень манёвренный. Тут две причины. Первая – недоукомплектованность экипажа, когда не хватает сил повернуть эту "баржу". Вторая – не слаженность в действиях этого самого экипажа. Тогда, что получается? Как ни крути – мы виноваты, а Измайлов прав? В общем, не понятно мне, да и думать об этом некогда – надо идти снимать прохождение порога отца и сына Весниных. Мы с Кузовлевым выдвинулись к порогу. Заметно было, что для Михаила такой порог – семечки. Их катамаран едва коснулся пенистых гребней, как на повороте сразу отвернул в струю, которая не касалась подводных камней. Такая струя идёт рядом с ревущим потоком, но совершенно безопасна. На сленге водников она называется – "канализация". Катамаран причалил и праздник закончился. Меня откомандировали на кухню.

Жарко нынче, а ещё костёр! От рыбаков помощи никакой. Пришвартовались, они руки в ноги – только их и видели. К вечеру рыбой завалят, я чувствую. Краснухин спит прямо на рабочем месте, младой Андрей загар принимает, только Фоменко и Кузовлев вызвались мне на помощь. Однако, кушать захотели.

После обеда началось основное действо. Можно сказать, что, не успев отчалить и устроиться на своём месте, как через три километра вновь пришвартовались к берегу – осмотр опасной шиверы четвёртой категории. С носа рафта донёсся недовольный рык:

— С ума посходили. За каждым поворотом остановка. Покой будет когда – нет?!

При осмотре адмирал объяснил тактику прохождения порога. Вход по центру, идём посередине, потом под левый берег. Причаливаем, ждём катамаран и сразу дальше. Всё прошло, как учили. Хорошо тряхнуло на выходе, где нас подстерегал крутой уступ русла. Несколько свежих брызг в лицо, это так хорошо!

Почти сразу нас вынесло в такое приятное глазу место, подобных которому мы ещё не встречали. В углублении левого берега, под густыми кронами сосен, щедро освещаемый солнцем, находился настоящий пляж. Рядом впадал ручеёк с прозрачной водой и пели птицы. Сказочное место! Беловодье! Меня поправили – это Ривьера! Оказывается, у него уже есть название. Пусть будет Ривьера, тоже не плохо. Тем более, что оно было занято. Большая группа, или несколько групп, судя по количеству людей, проводили здесь время в праздности и лености.

Одно судно привлекло наше внимание своей оригинальной конструкцией. Три больших баллона, по метру в диаметре и три в длину, поставленные поперёк течения, были скреплены жёсткой рамой и было на нём две греби: кормовая и носовая, как у деревянных плотов. Судно казалось таким высоким, будто парило над водой. Как пояснил Измайлов, это – честер, один из разновидностей надувных судов для сплава по горным рекам. Конструкция очень манёвренная и безопасная. Единственное замечание, которое он высказал по поводу честера, было:

— Зря они средний баллон поставили. В больших порогах им и будут цепляться за камни, а там и до переворота недалеко. По Оке может быть сойдёт с рук, а попадут на реку высшей категории, то... – Леонид крякнул и замолчал.

Мы прошли мимо, только ручкой помахали, но за ручьём остановились. Нас поджидал следующий порог, по словам командующего, более сложный, чем предыдущие. Разведка по левому берегу. После Ривьеры ущелье реки делает заметный поворот вправо, поэтому вся масса воды бьёт под левый борт, под скалу. От скалы идёт обратный навал, а чуть ниже и правее два котла. Там вода встаёт на дыбы, выбрасывая вверх протуберанцы брызг. Измайлов чётко объяснил порядок прохождения. Вход по кромке вала, посередине. Выход левее центра, чтобы не свалится в котлы. Это понятно, зачем нам там вариться. Краем уха услыхал как Михаил прокомментировал увиденную картину:

— Пронеси Господи!

Я тут же обратился к нему за разъяснениями:

— Здесь и в самом деле очень опасно, раз ты молишься?

Миша улыбнулся в ответ:

— Это порог так называется – Пронеси Господи-1й! Есть и второй – Пронеси Господи, но до него ещё далеко.

Судя по результатам и по тому, что с кормы стало доноситься значительно меньше резких выражений, мы стали более сплочённой командой. За короткое время без всякой суеты и напряжения прошли два порога пятой категории: Пронеси Господи-1й и Каландарашвили. Они располагаются в двух километрах друг от друга. Поэтому выйдя из одного, практически сразу стали выбирать место причаливания, для осмотра следующего. Перед Каландарашвили, на левом берегу, расположена очень длинная галечная коса, с песчаной террасой и весёлым сосняком. Как принято в этих краях.

На террасе стоял лагерь из двух палаток. Сплошь бородатые мужики приветствовали нас и поинтересовались откуда мы родом. Такой ритуал принят на водных сплавах. Сами они с Украины. Ока для них – дом родной. Со времён Союза ездят сюда и не надоедает. Не торопятся. Нам желают счастливого пути.

Порог Каландарашвили мне показался наиболее сложным. Я долго наблюдал за беснующимися валами и фотографировал. Река под правым берегом протекает через мелкую шиверу. Слева мощный бой под скалу. Крупные валы в белой пене неслись вдоль прижима, в бессильной злобе грызя неподатливый камень. А если мы попадёмся им под горячую руку? В окончании порога спокойная вода. Входить в него следовало под левым берегом, а выходить посередине с уходом от прижимов вправо. Там низкий, галечный берег удобный для швартовки.

Мы пошли. Пронеси Господи!

Порог Каландарашвили

Трёх геологов

Пронесло! Дождавшись Михаила и перекурив, опять взялись за вёсла. Русло реки было совершенно прямым. Оно просматривалось вперёд километра на два, но странное дело, продолжения реки не было видно. Она заканчивалась под огромным горным массивом, нависшим над ущельем, образованным горой Етамен-Сарьдаг, 2789 м. Просто ныряла под скальное основание и пропадала там, как река Лета в чертогах Аида!

— Перестань людям мозги пудрить. А то они уши поразвесили и за курсом не смотрят. – Мои рассуждения оборвал голос адмирала. – Левый борт, подгреби! Сейчас будет очень крутой поворот влево, так на этом повороте нам пристать надо. Непременно. Будем осматривать порог.

— Опять рекогносцировка! Да сколько можно! – возмущению Краснухина не было предела. – Что за день такой, сегодня. Тильки ляжишь – пиднимайсь! Як пиднявси – пидривняйсь! Пидривнялси – запивай! Чего мы там не видели? Ведь все пороги на одно лицо! Заходи посерёдке, а там смотри куда повернуть – вправо или влево. Вот и всё, что тут непонятного?!

— Подходим к Окинскому порогу. В него даже опытные туристы без осмотра не суются, – возразил ему Измайлов. – А буквально следом, метров через триста – будет порог Бурятский. И там будем чалиться. Если Окинский прямой, как стрела, то Бурятский кривой, как сабля. Тут очень коварное место. И прекращай эти разговоры. За день они мне очень надоели...

К берегу пристали как раз на изгибе русла. Поворот открылся совершенно неожиданно. Немало сил и нервов было потрачено, чтобы зацепиться за кромку земли. Это удалось сделать только со второй попытки. Лодку вытащили на берег и упали без сил. Звонкий ручеёк с прозрачной и холодной водой сбегал с крутого бережка и радостно пел о том, как прекрасна жизнь под яркими, солнечными лучами. Какая вкусная вода у него! Её можно было пить и пить, сколько захочется, черпая воду двумя ладошками. Утолив жажду и отдохнув, пошли на осмотр порога.

Общий вид на Окинский порог

Бурятский порог снизу

Пройдя поворот, река устремлялась вниз со скоростью курьерского поезда. Слева скальный прижим, справа широкая галечная отмель, которая протянулась вниз на полкилометра, до нового поворота русла. Порог представлял, из себя сплошные водные горки, огромные валы и кипящие котлы. И так на протяжении не мене трёхсот метров. Только вдалеке просматривалось небольшое зеркало тихой воды, но за ним начинался следующий порог. Впечатление сложилось такое, что если мы пойдём туда, то это будет цирк, где мы выступим в роли канатоходцев, балансирующих на проволоке над стаей голодных тигров. Тигры, это белые протуберанцы брызг, взлетающих над котлами.

Леонид Измайлов объясняет порядок действий:

— Входить будем правее центра. Наша задача пройти по "канализации", хотя я сомневаюсь в этом. В котёл затащит обязательно, но на выходе из него есть шанс уйти вправо, чтобы не попасть в те, большие валы. Работать всем дружно и чётко выполнять мои команды. Чалиться к правому берегу. Если накроет валом, то... Я не знаю, что получится. Надо ещё раз проверить свою экипировку, чтобы жилеты, каски были хорошо затянуты, спасательные буйки (морковки) находились под рукой. Это в первую очередь тебя, Роман, касается. Да, ещё – ноги должны быть хорошо закреплены под верёвочными растяжками.

Я попросил слова:

— Мы уже столько порогов прошли, но не отсняли ни одного видеофильма. У нас две камеры, у Миши и у Лёни Кузовлева, пусть кто-то из них этим займётся. Могу и сам ролик снять, мой фотоаппарат позволяет это делать.

Предложение было принято. Михаил выдвинулся на исходные позиции. Леонид же будет снимать его прохождение снизу, когда причалим. В голове крутилась песня Владимира Дергунова:

Мы пошли, помолившись. Пронеси Господи!

Не пронесло! По моему разумению, рафт сразу влетел в бурную воду и наши тщетные попытки отгрести от центра, попросту разбивались о мощь потока. Судно то взлетало вверх, едва не становясь на "попа", то рушилось вниз, принимая в себя водопады воды. Как можно было понять из выкриков рулевого, главной целью стало удержание лодки по курсу, чтобы не войти в валы боком. Тогда переворот будет неизбежным. Каким-то чудом он улавливал общую картину и отдавал команды, стараясь перекричать рёв потока. Мы работали, что было сил.

В какой-то момент рафт сильно тряхнуло, поток воды обрушился сверху. Судно полетело вниз и, даже я заметил, что его нос стал поворачивать вправо, а впереди вставал огромный вал.

— Левый стоп! – Прокричал Измайлов, но я уже и сам сжался в комок, отклонившись в середину лодки. Стена воды накрыла меня с головой! Плен длился какое-то мгновение, а показалось вечностью. Когда тяжесть с плеч упала и вновь стало светло я распрямился и поднял голову.

— Иваныча смыло! – Раздался голос Ромки.

Я не сразу понял – какого Иваныча? У нас есть Валерий Иваныч, это Фоменко и Леонид Иванович Краснухин. Почему-то посмотрел на правый борт, где сидел первый из них. Фоменко был на месте, а вот впереди меня пусто! Красный рафт, красная куртка Леонида Ивановича, они обычно сливались для меня в одну цветовую гамму, поэтому, в горячах, я и не заметил пропажи товарища.

Мы уже вышли из опасной зоны. Лодку просто тащило вниз по течению, подкидывая на средних валах. Кормовые, может быть, и работали над изменением курса, а вся команда пребывала в некоем ступоре. Роман возился со спасательным буйком, но не мог его вытащить. Измайлов ругался на него и на всех, в общем. Наконец он отдал чёткую команду, тогда мы повернули к спасительному берегу. Сам же, бросив запасную "морковку", стал вылавливать Краснухина. А тот никуда и не девался. Он плыл по течению следом за нами и когда притормозили, уцепился за леера. Даже весло не выпустил из рук. Прошла всего минута, может две. Как быстро всё меняется в этом мире и в душе человека тоже. Восторг, печаль, вновь радость жизни!

По рассказам самого Леонида, он выпал на гребке. В момент гребка всегда отклоняешься вперёд и вбок, волна и подкараулила этот момент, ударила по спине и за собой повела. В упоении работой он не следил за обстановкой, не слышал команд и, не успел уклониться. Я видел – веслом он махал, как сумашедший!

Когда меня выбросило из рафта, а это было на Иркуте, в походе третьей категории, то произошло всё так же быстро и неожиданно, что я даже не понял как. Сидели. Гребли. Удар. Я под водой. Испуга нет. Поднимаюсь вверх, натыкаюсь на днище рафта. Ныряю ниже и интенсивно гребу. Над головой посветлело. Выныриваю и вразмашку направляюсь к берегу. Подплывают друзья. Всё хорошо. В том же походе и Лёня Краснухин испытал подобное "счастье". Вот навык и сказался. Но, терять товарищей, плох он или хорош всегда больно.

Сил нет рассказывать дальше про "счастливое" спасение утопающего, о поздравлении ему друзей, про следующий порог – Бурятский. Скажу только, что на нём прошло всё гладко. Мы увернупись от валов и "бочек", пройдя по "канализации". Михаил с сыном прошёл пороги без сучка и задоринки. Прямо и сказать нечего. Они, на своём катамаране, выделывают такие восьмёрки! Как на велосипеде – куда захотят, туда и порулят. Остановились для отдыха и анализа случившегося чуть ниже, на протяжённой песчаной косе, в местечке "Музей".

Окинский проходит экипаж Михаила

Музейная "дама"

Ещё на подходе в глаза бросился большущий синий тент, растянутый над обеденным столом и кухней чьего-то бивуака. Некоторые из нас, поначалу приняли его за шатёр, потом разобрались. У берега стояли катамаран-двойка и рафт, копия нашего. Ещё один? Оказалось, что нет. Рафт тот же, просто они нас обогнали во время обеда, а я в суете не заметил.

Это была коммерческая группа новосибирской турфирмы братьев Говоровых, а проводниками работали наши земляки: Андрей из Ангарска и Степан из Иркутска. Всё лето провели на воде, говорят, что устали. Подряд шестую группу ведут. Предложили нам чаю, сладостей. Они пороги быстро пролетели и уже обед успели приготовить. Теперь постоят здесь пару дней и пойдут дальше. Не спешат.

"Музей" – это полное собрание вещей, выловленных в реке, после многочисленных "кораблекрушений". Они закреплены на щитах, на деревьях, на столбах. Иногда, это целые композиции, с обязательным указанием имен прежних владельцев. Ещё много резных дощечек и фигурок из дерева. Мы даже нашли резиновый сапог нашего друга Анатолия Аксёнова, когда-то пришедшего в негодность на последнем из порогов. А теперь есть надежда, что экспонаты вскоре пополнятся за счёт краснухинского шлёма. Он же вынырнул без защитной каски, значит, кто-то другой поднимет и повесит находку в "красный угол".

Осмотр занял не мене получаса. Всё это время, наш "герой" просидел у воды и, что странно, даже не прилёг. Может, не давала покоя слава, которая обрушилась на его голову также неожиданно, как тот "девятый" вал. Или Михаил, назойливо выпрашивавший интервью для увековечивания его в памяти потомков. Он беспрестанно крутился со своей камерой, то возле Леонида, то у экспонатов и всем желающим демонстрировал потрясающие кадры "разгула" стихии, а также спасение утопающего. Спасения, правда, не получилось. Ведь это дело сугубо личное, что Лёня и продемонстрировал. Без скромной ложности скажу – его выдержки можно позавидовать: испытать такой шок и не растеряться! Думать, в первую очередь, об имуществе, а потом о себе?! Такое не каждому дано...

Люди как букашки перед величием природы

Подходил Миша и ко мне, интересовался впечатлениями о порогах, о реке. Я ответил, что прошёл Оку два раза и больше не пойду. Он не понял, переспросил:

— Как так? Ты раньше говорил, что не был здесь.

— Не был, верно. Зато сейчас с лихвой наверстал. За раз, два похода получилось – первый и последний! Не хочу больше друзей терять. Не готовы мы к таким порогам – ни технически, ни морально.

На сегодняшний день нам осталось пройти только одно препятствие – Пронеси Господи 2-й. Он располагался сразу за "Музеем", за правым поворотом ущелья. Порог пятой категории сложности. После входа в него – мощный бой в скалу справа. Мы взяли левее и ушли от прижима. Порог закончился.

Не понятна нам их классификация. И Окинский, и этот, оба пятой категории, но воспринимаются они совершенно по разному. Леонид Измайлов пояснил, что в большую воду данный порог очень опасен и чтобы не расслаблять сплавщиков морально, категорию ему не понижают. Я поинтересовался:

— Какой же сейчас уровень воды в Оке?

— Чуть выше среднего. Кому интересно насколько высоко тут поднимается вода, то взгляните на прибрежные деревья и кусты. Верхняя граница ила и глины, это и есть верхний уровень воды. Последнее мощное наводнение здесь было в 2001 году. Вообще-то, они бывают почти каждый год, но то – было особенно сильным.

Отошли от порога и почти сразу стали подыскивать удобный берег для ночёвки. Миша сказал, что знает такое место, оно двумя километрами ниже.

— Рыбалка там знатная, – он мечтательно закатил глаза в небо. – Ох, и оторвёмся – да, Рома?

— Кто про что, а голый про баню! – Валера Фоменко криво усмехнулся. – Наловят рыбы, а нам потом чистить её до самой ночи.

За рыбаков вступился доныне непривычно молчаливый и какой-то нахохлившийся Леонид Краснухин:

— Пусть ловят, я почищу. Мы почистим. Верно? Скажи Серёга?

Это он ко мне обращался, а я задумался и не ответил. Мне бы сейчас упасть на горячий песочек и полежать на нём минут шестьсот. А рыбаки не дадут, это факт.

Справа открылся длинный плёс. Прозвучала команда швартовки. Наше судно плавно наехало на песок и остановилось. Все занялись его разгрузкой. Закончился такой длинный, суматошный день.

Да, забыл сказать. Пронеси Господи 2-й мы прошли без разведки, сходу. Это что – упущение адмирала, хорошее знание препятствия или появившаяся в нём уверенность в силе экипажа? Чтобы наши "жертвы" не были напрасными, отметём первое и скажем остальному – да!

Спать легли в первом часу ночи. Рыбаки выполнили свою "угрозу": завалили нас рыбой, да такой крупной! Пришлось чистить.

Выход из ущелья

Ночью приходил медведь

Ночью к лагерю подходил медведь. Отпечатки следов ещё сохранились на мокром песке. По-видимому, его привлёк запах рыбьих потрохов.

Сегодняшнее плавание – не чета вчерашнему. Если сравнивать по насыщенности препятствиями, то оно больше было похожим на прогулку. Не совсем так, конечно – бывало, что и качало, но всё же, всё же... Это вам не Окинский порог! Встречались на пути шиверы с валами до полутора метров, но адмирал настолько хорошо знал лоцию, что их проходили с ходу. За ними обычно тянулись участки спокойной воды. В этих случаях команда "сушила" вёсла. Рыбаки кидали снасти, фотографы и кинооператоры снимали окружающие пейзажи. Вдоль бортов, то слева, то справа проплывали красивейшие скалы: необычайно высокие, с гладкими, как зеркала и отвесными стенами. Только не природа в них смотрелась, а сами скалы, со своего высока, заглядывали в речной омут, отражаясь в нём.

Таким образом, прошли восемь ярко выраженных поворотов ущелья, когда курс движения менялся на 180 градусов. Река металась в лабиринте гор в безуспешной попытке вырваться отсюда. Коли вспять не потечёшь, то выход из тупика у неё был только один – вперёд! Когда реке становилось совсем плохо и горы, казалось, сейчас раздавят, поймают её, то – собрав силы, Ока прыгала через препятствия и уходила от погони. Текла дальше и радостно пела, принимая подношения и дары от более мелких ручьёв и речек, становясь всё сильнее и шире. Теперь она сама раздвигала горы, чтобы не мешали выполнению её главной миссии – воссоединению с Ангарой!

Л.Кузовлев на баке

Леонид был в красном

Если представить этот образный речной путь и наше местоположение, то мы находились, как раз в самом сложном для реки месте, там, где она прыгает через препятствия в виде порогов. В общем, очередной из них не заставил себя ждать. По указанию Измайлова мы пришвартовались к берегу за ручьём Хара-Гол, для осмотра Харагольского порога. Берег сложен очень крупными камнями, так что швартовка оказалась сложным испытанием для носовых матросов. Худо, бедно, но причалили. Неподалёку стояло два четырёхместных катамарана, а на площадке сонмище народа. Это были туристы из Челябинска. Можно сказать – отдыхающие. Пополняют запасы адреналина в крови и лечат нервы.

Площадка для бивуака, хоть и не очень большая, но удобная и тем интересная, что здесь расположен "филиал" того Музея. Филиалом я в шутку назвал, однако очень похоже. По деревьям и на щитах также развешаны вещи, конструкции и поделки туристов.

Орхабомский пейзаж

Харагольский пейзаж

Порог Харагольский 1-й. Пятая категория сложности. От места стоянки видно только его начало: вход в порог. Хорошо просматривалось то, как река накатывала на большую скальную плиту слева. Отворачивала от неё и уходила вправо мощным сливом. Лёня пояснил, что за плитой "котёл", на сливе валы два метра.

— Пойдёшь налево в котёл попадёшь. Направо – водой смоет! Куда же бедному туристу деваться? – Реплика Романа сбила серьёзность момента и была встречена дружным, понимающим смехом. Только оратор не смеялся. Он осуждающе покосился на весельчака и продолжил:

— Повеселимся когда пройдём, а сейчас слушайте все внимательно! Заходить будем между плитой и сливом, так и пойдём. В середине порога берём левее и, огибая камни – там камни будут слева, уходим от прижима в улово. Достаточно коротко, но круто!

Филиал музея

Пока мы прохлаждались на берегу, разводя в воздухе руками, на реке показался катамаран-четвёрка и сходу пошёл в порог.

— Гляди, что спецы делают! Без разведки, сразу в бой! Во, дают! – Это Фоменко. Он то ли осуждающе, то ли восхищённо качал головой. Вскоре и наши суда отошли от берега. Рафт, как всегда, впереди. Ситуацией владел наш адмирал, нам оставалось только выполнять команды. Их набор был не сложный – правый греби, левый греби, пошли вместе, табань и так далее. Благодаря отлаженной работе мы проскочили этот порог и, через некоторое время Харагольский 2-й, не считая нескольких сложных шивер. Из лодки больше не выходили.

После второго порога Леонид Измайлов поделился воспоминаниями о спасательных работах, по вызволению польской группы туристов, разбившихся на нём в 2003 году. Один человек погиб. Его так и не нашли. Вода была большая и тело, вероятно, забило в лесные завалы ниже по течению.

Кузовлев расслабился

Рома. Зуб даю – вот такая рыба была...

На ночлег пристали в местечке под названием – "Тайменный плёс". Река в этом месте стала несравненно шире. По руслу стали появлятся острова, а горы как бы отступили в сторону, открывая панораму хребтов. Просторная площадка над обрывом галечного берега, сосновый и лиственничный лес, мягкая хвойная подстилка под ногами – что ещё надо не притязательному путешественнику? Правильно – огонь костра и запашистую уху к столу. В скором времени, всё это, у нас появилось в избытке. Если ветер убрать, тогда вообще "Ташкент" будет. Ветер, хотя и тёплый, дул очень сильно – растяжки у палаток звенели как струны. Народ обеспокоенно поглядывал на горы, вершины которых оседлали облака.

В преддверии вечера, мимо нас прошла большая флотилия катамаранов. Я насчитал шесть, но потом отвлёкся. Говорят, было ещё два или три. Михаил и Роман побежали на рыбалку. Остальные занимались различными делами. Нужно было готовить дрова, прибрать лагерь и снаряжение, надёжней закрепить наши плавсредства и так далее. Не возбранялось и поспать. После того, как делать стало нечего.

И вообще, на улице стало как-то неуютно, а главное, прохладно.

Мимо нас плывут катамараны

Будет гроза

В палатке нас жило трое. Со мной два Лёньки – Измайлов и Краснухин. После трудов праведных мы спокойно лежали и мирно дремали, в пол уха слушая завывание ветра. Палатка надёжно защищена от неминуемого дождя ещё и полиэтиленовой плёнкой. И дождь не заставил себя ждать, так быстро меняется погода в горах. Был бы дождь нормальный, летний, и ладно бы. Так нет же, как ударила в бок стена воды, так подумалось, что палатка наша и не палатка вовсе, а всё та же лодка в водовороте порога! Подтекать стала палаточка! Мы сдвинулись к сухому боку, с подветренной стороны. Вдруг, затрещали вверху сучья, и снаружи, кто-то тяжёлым стал колотить по палатке. Мы вскочили недоумевая. Что это, кто там?!

Первым догадался Измайлов:

— Град! Вот чёрт, крупный какой! Бьёт, как из пушки!

Краснухин рискнул выглянуть за палатку. Он приоткрыл молнию и тут же градинки, величиной с ноготь, запрыгали в предбаннике. Лёня быстро задёрнул полог. Мне показалось, что он был ошарашен увиденным.

— Там всё белым бело! И даже не снег – лёд голый! – На его лице проступило недоумение. – А как же там наши ребята? Рыбаки, которые. Вот попали они, так попали! Ромка без сапог пошёл, в одних тапочках, – он удручённо покачал головой и прилёг на спальник.

Град выпал

Через четверть часа напор града стал стихать. Я решил запечатлеть это на плёнку. Не выходя наружу, через приоткрытый вход сделал несколько "зимних" кадров. Всё вокруг было покрыто ковром из ледяных бусинок. Если не знать, что это такое, можно было подумать – земля засыпана крупным жемчугом. Но красота не описуемая и главное – эксклюзивная!

Против ожидания, рыбаки появились не сразу. Они не только вытерпели град, укрывшись в скальной нише, но продолжили свою "охоту". Ну, что поделать, если охота! Зато улов, из ленков и хариусов, был богатый. Довольство было на их лицах. Несмотря на опухший ноготь большого пальца на ноге у Романа. Это следствия прямого попадания крупной градины. Хорошо не в голову. Спасла шляпа с полями. Неунывающий Ромка с юмором комментировал начало непогоды:

— Клевало здорово, даже дождь не помеха. Потом как дало! Град тихо так подкрался, главное без грома, но сразу стеной! Я к скалам, а он лупит, да так больно!

Ощущение, что в тебя из картечи палят. Ты бежишь к окопу и не надеешься, что успеешь. Но на войне как на войне, надо успевать. Классно! Теперь я испытал это чувство.

Это был последний тёплый день нашего похода. Пришедшая гроза на острие большого циклона, была только началом общего похолодания в районе.

Вход в порог Мельница

Мельница снизу

Сумрачным утром наши "струги" вышли на фарватер реки и поплыли вниз по течению, теперь уже окончательно на выход из Орха-Бома. Не было в окружающем пейзаже уже той суровости, загадочности, неприступности, которая сопровождала нас последние дни. Всё более низкими становились горы, всё большими реки, впадающие в Оку и питающие её. Всё больше островов встречается на пути. Возле одного из них нас подстерегал порог Мельница. Двумя километрами ниже устья правого притока Тэргэтэ, река разделялась на два рукава, обтекая большой остров. Левая из них была шире и полноводней, с крутым падением русла. В этом месте и был искомый порог пятой категории. Течение ускорилось. Нас понесло как по желобу между островами. Оказывается остров не один, а было их два: один большой, а перед ним маленький, но визуально они накладывались друг на друга. Однако, лоцман, он же адмирал, знал куда идти, поэтому направил нас в нужное русло без предварительного показа.

Урда-Ока впадает

Катамаранщики-халявщики

Сверху нам было видно, как река всей мощью наваливается на скалу в месте поворота. Валы были под два метра. Далее поток, в бешенном галопе, пролетал вдоль стены и успокаивался только внизу, на месте слияния двух рукавов. Эта картина потом стала понятна, а пока было родео на неосёдланной лошади. Рафт кидало то вверх, то вниз на высоких волнах, а надо было ещё улавливать команды рулевого и исполнять их. Хорошо, что нас не скинуло со струи. Мы сумели избежать столкновения со скалой и уйти вправо, а там поток ослабевал. Поскольку в ходу были достаточно долго, да плюс переживания связанные с прохождением препятствия, народ запросил остановку. Немного подсушились, отдохнули, опять-таки порыбачили и очень удачно, потом пошли дальше. Дальше стал задувать встречный ветер. Похолодало, не смотря на разгорающийся день, а впереди Центрифуга.

Вообще, названия большинства порогов на Оке какие-то устрашающие! Я не буду повторять названия, поскольку читатель уже прошёл их вместе со мной. Остался последний и сложность его тоже пятая. Он распологался после длинной, очень протяжённой петли, почти на выходе из ущелья. Через восемь километров после порога, Ока встречается со своей сестрой: Хойто-Окой, а ещё через четыре, с другой – Урда-Окой. Это место называется – Трёхречье! Здесь официально заканчивается ущелье Орха-Бом.

Вот это стена!

Не порог – шивера

Порог Центрифуга показался как-то неожиданно, за незначительным изгибом русла. Впереди прямой участок реки, но она мощным свалом, по крутому желобу, уходила из-под днища нашего судна и мы словно зависли над обрывом, а потом ухнули вниз и прямо на прижим по правому берегу!

— Правый, правый борт работай! – Надрывался адмирал. – Теперь оба пошли! Сильней! Кажется, отвернули. Сейчас трек будет.

Трек, это трек! Когда валов много, но они не опасные. Хотя какое судно и какая вода, факт! После того отдыха, час шли до устья реки Куропатка, где устроили обед. К вечеру подошли к границе Иркутской и Бурятской земли. Это в четырёх километрах выше реки Хальцей.

Удачная рыбалка М.Веснина

День ознаменовался не только прохождением Орха-Бома и всех основных препятствий, но и рыбацким счастьем Михаила. Он поймал тайменя, причём на ходу. В тот момент они плыли вперед нас. Вдруг, мы увидели, что с их судном что-то случилось. Причиной тому было несвойственное поведение экипажа: какая-то суета, даже растерянность проглядывала в их действиях. Ещё и то, что они погребли к берегу. Причём, работал только Андрей, а Миша, склонившись, зажимал пробоину. Это мы так думали. Оказалось – вон оно, что! Надо было видеть вспыхнувшие разом, но потом потускневшие, опечаленные глаза Романа – друг и соратник по рыбалке всё-таки обловил его!

Холодный выдался этот день. Мы как Арктике, натянули на себя всё тёплое, да так и плыли. Только на бивуаке, у жаркого костра оттаяли.

Эпилог

Следующий, пятый день пути, выдался не лучше. Какая погода, такое и настроение. Тем более, что работы, в которую втянулись, опасностей, к которым стали привыкать, не стало. Природа не дарила приметных мест, украшенных скальными изваяниями, или шумами водопадов, или видами скалистых гор с белоснежными шапками облаков на вершинах. По бортам только зелёные увалы сопок, уныло тянущихся друг за другом.

Каменная стена за деревней старообрядцев

В районе Правого Сарама

А вот и первые люди из другого мира. На одном из плёсов заметили две моторки и подле них четырёх мужчин. Измайлов пояснил, что это могут быть староверы, посёлок которых с реки не видать, или гости к ним прибывшие. Упоминание о староверах вызвало некоторое оживление на борту. Многого он рассказать не мог, хотя однажды встречался с ними. Живут они тут давно. С остальным миром общаются только через доверенных людей. Река, тайга, огород дают основное пропитание, остальное привозится.

Медленно плывя по течению, миновали остров и людей на берегу. Течение несколько ускорилось. Река просматривалась примерно на километр, а дальше путь ей преграждала отвесная стена. Очень высокая. Мы уже знаем такие штучки нашей Оки, это означает, что возле скал нас ожидает хорошая встряска. Порогов не будет, они закончились, но шивер по руслу ещё достаточно. Некоторые из них довольно бурные. Но вместо команды – "товсь", прозвучала прямо противоположная – обед! Подойдя к началу стены, где к нашему удивлению, пряталась уютная, песчаная бухточка, спокойно причалили. Впервые без резких движений.

Последние километры

Проходим Левый Сарам

Перекус, это хорошо, но для Леонида не главное, он просто дал отдых команде и нам следовало согреться. Мы действительно подмерзали на борту.

А лучшего места для остановки и пожелать невозможно. Такая красота перед нами – глаз не оторвать! Стена тянулась вдоль реки почти на километр, а высота её не мене полсотни метров. Даже в верховьях Оки подобного монумента нам не встречалось. Жаль, что у этого уголка нет собственного имени.

После того как, прошли следующую петлю по реке, Измайлов обратил наше внимание на лесистую гору слева и сказал, что стена располагается на той стороне этой самой горы. Отсюда до неё пятьсот метров, а мы проплыли восемь километров. Вот так, Ока стала мендрировать по долине. На ночлег остановились напротив горы Грифельной. Не уверен, что название соответствует своей сущности. Во всяком случае, ни дорог, ни троп к ней не ведёт, значит нет графитовых разработок. К вечеру потеплело.

Против наших опасений, следующий день выдался удачным в погодном отношении. Мы прошли до Левого Сарама, вошли в протоку Жарбайка и заночевали на острове Конном. Можно сказать – почти у цели. До Верхнеокинска, по словам Леонида, оставалось два часа хода, но поскольку машина за нами придёт завтра, то заночуем здесь. А что – мы согласны, мы уже привыкли ничего не делать.

Приплыли

Прощальный костёр. Эх, ма!

Финишировали при резком ветре и проливном дожде, который начался, как только сели в лодку. Чего это погода вдруг заплакала? Не хочет нас отпускать? Ну, уж нет. Как река не течёт вспять, так и мы не можем здесь остаться.

На пути встречалось множество проток и островов, в которых впору было заблудиться, но только не с нашим лоцманом. Однако, про это не интересно рассказывать, да и смотреть по сторонам не давал дождь и холод. Я, вообще, спрятался под полиэтилен, да так и просидел до того момента, пока с кормы на раздалось удалое – швартовка!

Вот так, тихо, мирно закончился наш сплав по Оке. Разноликой, непредсказуемой, удивительной! То бурной, то спокойной. То солнечной, то хмурой, но всегда прекрасной саянской реке.