Вальс Дульского-Шаинского "Китойские сопки"

"Если долго по дорожке, если долго по тропинке прыгать, ехать и бежа-а-а-ать. То потом конечно можно..."

К.Шапочка

"Но уже вряд ли..."

Я

Прелюдия "Магнито-горы"

Продолжаем редкие, но меткие публикации о приключениях лыжных туристов, объединенные девизом "Загони себя в гроб". Позволю себе вновь напомнить читателям, что кроме дивана и интернета, Байкальска и велосипеда, есть место в жизни лыжным походам по горам родного края – бессмысленным и беспощадным мероприятиям садомазохисткого толка.

Очередной раз клуб любителей ни с чем не сравнимого по тяжести безделья (туризма) решил отправиться в Восточные Саяны, а именно Китойские гольцы, дабы замучить некоторое количество человеческих организмов, стереть ноги, заморозить жопы, сломать по-максимуму лыж, палок и креплений, а также, насладившись красотами, злоупотребить весь взятый спирт.

Предложенная линия маршрута соединяла поселки Самарта и Аршан вычурной ломаной, амплитудные колебания которой точно совпадали с кардиограммой композитора Шаинского. Состав оркестра, вызвавшегося исполнить, сей адский вальс, подобрался лихой, и так:

Оркестр "Белоусо-Дульские тигры" под управлением А.Дульского, дирижер – В.Белоус, первая скрипка – А.Гусаров, акробатичекие этюды – А.Кочетков, барабаны и бой – А.Матченя, мандолина и нестройный хор – Э.Кузьмин.

Дульский	Белоус	Матченя
Гусаров	Кочетков	Кузьмин

Самарта

Магнитка

Выезжаем в ночь на микрухе, согласно плану в рассветных сумерках по-пластунски обползаем Самарту, ибо не любят там туристов и никого вообще, кроме золота. Пиво как всегда коварно вредит и кренит организм с утра, но, стайкой диверсантов, бежим по золотым копям под грохот тракторов. Что они там пытаются извлечь из рукотворных наледей, я не понял, но анти-шоу "Катерпиллер на льду", когда бульдозер с диким скрежетом ломает лед крюком – впечатляет! В мрачной и бесснежной долине Самарты стоит дубак – 30 градусов ниже всего разумного. Мы вырываемся из этого серого плена и уходим вверх по реке, под наш первый перевал – "Магнитка" 1Б, 2450 н.у.м. Яркое солнце и обеденные пельмени скрашивают тяжесть выходных кулей, домашние пирожки вылетают из организма всеми известными путями.

Долго ли коротко ли, у первого оркестранта ломается крепление на лыже, вот это уже называется – навстречу приключениям! Боясь, как бы не отправили обратно в город, чиню крепление айсбайлем и матом. Всё помогает, лыжа опять на моей ноге, поход впереди.

Магнитка. В цирке

Перевал

Палимые ярким горным солнцем поднимаемся под перевал, но перемахнуть его не удается, т.к. двое из состава не подают признаков жизнелюбия и вообще норовят тут же обустроить оркестровую яму и остаться на ночлег. Цирк перевала "Магнитка" идеален по форме, закрыт от ветра и открыт для солнца. Довольно высоко и совсем не холодно, снег плотный – хоть играй в футбол, закатные тени очень красиво ложатся на окружающий пейзаж. Дирижер и барабанщик уехали вниз за дровами, первую скрипку отправили тропить перевальный взлет, остальные неспешно ставят палатку и роют яму под костер, а также сооружают подвеску под котлы из тросиков и лыж. Всё удается, и в натопленной горелкой палатке, празднуем деньрож Матчени, соря конфетами, салом и спиртом в чай. Самый тяжелый первый день позади. Сплю, но ночью регулярно мандолиню, прося выключить барабанщика дальний свет и объявляя остановки. Спирт в чае – это вам не шутки. Но потом всё-таки сплю.

Фуга "Крошка Онот"

Утренние сборы

Подъем на перевал

Я – дежурный. Я не легенда, а кое-что похуже. Я должен встать в 6.00 и обеспечить завтрак группы к 7.00, ночевка холодная, а дома у меня мягкий двусторонний матрац, к которому привыкаешь быстро. Зато один раз отдежурил и потом спи спокойно. Это плюс, остальное минус, но дисциплинирует. Погода испортилась, что зимой наоборот дает надежду на ночное и утреннее тепло.

Ближе к девяти утра начинаем подъем под моросящим снежком на "Магнитку". Что делается! За 1 час, с насаженными на спину вертолетами кулей, участники забегают на перевал, и валят вниз, даже не сплюнув через плечо. Спуск это вам не подъем, на то он и лыжный поход придуман. О как! Наконец-то одеваем лыжи и катимся вниз мимо горы Банзарова к перевалу неизвестно какому и невидно вообще, а с него уже попадаем в самый исток Даялыка. Кстати сказать, в этом походе перевалы разделились на два вида: "Где же этот перевал?" – это когда непонятно откуда он и куда он, и "Где же, б..., этот перевал?!?" – это когда понятно где и куда, но высоко и трудно лезть.

Барун-Оспа-Дабан

Починяем палочку

Истоки Даялыка мне понравились, а моей лыжной палке нет, поэтому она сломалась, а я поехал дальше. Упершись в ледопад, чуть траверсируем лесистый склон вправо и падаем на дно первой стрелки реки. Здесь нас опять коварно поджидают пельмени, а потом подъем на перевал "Барун-Оспа-Дабан" или "Барал-Орал-Дабан" или "Достал-Албан-Доктар" – не помню точно. Истоки Даялыка какие-то совсем дикие, всё исхожено зверьём, захотелось мандолину и летом туда, на каяк и в бочку. Хорошее место. Рекомендую.

Онот

Пейзаж

После обеда уходим на Онот, на перевале стоит стол и лавочки (!), долина Онота широкая, выкатываемся в неё по реке Бурун-Оспа. С верховий Онота идет след бурана и зимник. Река плоская и неинтересная, наледи мокрые, шаркаем лыжами до темноты, останавливаемся на ночлег не дойдя часа до притока Ильчир, на полке среди летних строений "а ля" стол и помост. Быстро их ломаем и делаем костер до неба. Сушим ноги, греем руки, кормим живот. Спим. Во сне бормочем и дрыгаем ногой.

Сюита "Красота неописуенная"

Перевал Надозерный

Перевал Надозерный

Чуден Онот с утра зимой. Мороз номинальный – 20, а мы уходим дальше по реке. Сегодня нам предстоит ещё один перевал "Надозерный" 1Б, 2250 н.у.м. Выцеливаем приток Дэрмей и "режем" стрелку дабы не терять высоты, хотя соблазн укатить вниз по буранному следу велик. По пути встречаем зимовье, потом ещё одно, второе совсем непригодно к проживанию, но худ.рук. Дульский сказал, что зимовье, как было обещано, есть, а про печку и крышу разговора не было. В подтверждение своих слов больно ткнул в зад лыжной палкой несогласных. Ойкнули и пошли по притоку вверх, вооружились кошками, т.к. ручей крутой и заледеневший. В каких-то полтора часа набираем высоту ста небоскребов и выходим к границе леса. Тут на нас опять напали пельмени и плановая сушка барахла. Прекрасно проведенный обед дает силы и настроение, а ветер и солнце высушивают спальники и палатку.

След бурана

Зимовье

Набор высоты

Обед с сушкой

По карте дальше должно быть озеро, оказалось их даже два. В первом лед провалился на площади размером с добрый каток, стоим и любуемся природной катаклизмой, жалко рыбку, вспоминаем древнюю бурятскую легенду о камбале.

"Легенда о камбале"

Упавшее озеро

По ледопадам

Жил-был хариус. Жил он в Саянских реках, рос большим и толстым, а также тупым. Летом он ел и жрал, а зимой уходил вниз по рекам на теплые квартиры. Самый же ленивый и тупой хариус остался в озерах. Потом озера замерзли и вода вытекла, а тупой хариус сидел и ждал. Еда заканчивалась. Бабы уплыли. Ларьки закрылись. Одним обычным утром хариус сидел и грустил об ушедшем лете, вдруг раздался треск и грохот. "Трансвааль?" – подумал хариус и посмотрел наверх. Последнее, что он увидел, был летящий сверху потолок льда. "Гребаные проектировщики!" успела подумать тупая рыба и затихла, придавленная многотонной глыбой льда, не в силах больше думать о бабах или грустить о лете.

Весной веселый и трудолюбивый хариус возвращался с зимовок на нерест. Он был очень удивлен, увидев плоскую рыбину, которая, злобно матерясь, плыла вниз по реке и ни с кем не здоровалась. Выпученные глаза рыбы постоянно смотрели вверх, а губы шептали "Come B'ala", что означало "Больше я в ваши Палестины ни ногой!". Так и появилась камбала. Поэтому она плоская, кстати. А не потому, что её трахнул кит, как многие думают.

Вид с перевала

Спуск с Надозерного

Вытерев скупую слезу, осматриваемся и нюхом чуем близость перевала. Лезем на морену, потом ещё одну и, наконец, мы наверху. Внизу за перевалом сумеречная долина очередного притока Онота – Хужартай-Гол. По пояс в снегу падаем на озеро (перевал-то не зря "Надозерный") и... тут я доламываю крепление. Не айс! Получив в награду глоток чая, конфетку и ножик "Ледерман" остаюсь починять примус из проволочек, предусмотрительно упертых с зимовья. Кругом безмолвные горы и снега, за спиной ледяное дыхание смерти, тороплюсь, ибо отставать нет желания. Чудесным образом присобачил лыжу к ноге и поехал вниз. Команда тем временем тропит лыжню по красивой кедровой долине, точнее тропит Белоус, а остальные бьют в барабаны, бубны и литавры. Наконец объявляют конечную, снова мы в палатке, впереди "ночь сурка". Мороз крепчает, апокалипсис объявлен сегодня!

Фуга "Крошка Онот-2"

Свободное качение

Онот

Конец света снова отложен – утро вечера оказалось теплее. Пасмурно. Ставшие уже обыденными сборы, заканчиваются к 9:00 и группа укатывается вниз по Хужартай-Голу, наледи которого становятся сплошными, встречаются следы минирования и недавних взрывов льда. Уклон растет, скорость тоже, стрелка дрожит на 145 км/ч, обороты в красной зоне. Пролетев очередное ледовое поле, понимаем, что дальше ехать критично, худрук дает команду "Кошки!" и весь оркестр, с грохотом и треском, оттормаживается в сугробах и кустах. Одеваю кошки и иду дальше, берегу лыжу и иду пешком, даже когда все снова одели лыжи. Уклон нарастает вновь, река рушится в долину Онота, круто входя в каньонные сбросы. Я впервые оторвался от коллектива и радостно хрустю льдом вниз и вниз. Счастье и слава оказались недолги, за поворотом очередной сброс высотой метров 15, а за ним начинаются ледопады неизвестной высоты. Вылезши на полку смотрю вниз, низ близко, но низко, значит лететь далеко. Досадно подниматься там, где только что спускался, но на то он и туризм. Смысл – в движении, говорю я себе, и иду навстречу товарищам.

Воздушный пузырь

Запуск лыжника

Товарищи мало заинтересовались сбросами и перспективой неминуемой погибели, т.к. увлеченно спускали Алексея на лыжах в разные ледяные жопы, а сами при этом радостно бежали рядом в кошках. Услыхав мой вердикт, народ также увлеченно начал снимать лыжи с Лехиных ног с помощью того же айсбайля, чая и молодецкой силушки. Стоп. Снято.

Смех смехом, лед льдом, а нам-то на Онот надо. Делаем ловкий траверс склона, спускаемся, полчаса шарахаемся по берегам каньона с криком "Лошадка-а-а-а" и вот мы снова на реке. Но нет нам покоя – под скальной стенкой грозной онотской теснины нас поджидают – пельмени! Это вызов! Кто кого? С нами ложки! Мы стоим крепко, до последнего вздоха! Ещё один! Последний! Есть! Идем дальше.

Буреломинг

Пелемени

Начинаем подъем по реке Улета-Жалга, что в переводе означает "Белка, которая жила на Оноте, но захотела побыть домашней свиньей, и полетела в деревню (т.к. была летяга, а не просто), по дороге зацепилась за сучок и порвала крыло, которое шло из подмышки к пятке. И случился ей облом, Жалга короче ей пришла, полная."

Изучив ретивый нрав онотских притоков, сразу же залезаем на борт и поднимаемся по бесснежному южному склону, быстро набираем высоту и худо-бедно без потерь падаем на выположенную часть реки. Снова кошки и марш по наледям, быстро и рационально до стоянки на ночь. К вечеру задувает ветер и начинается снег, мы упорно делаем вид, что сушимся у костра, хотя и больше мокнем, но в палатку неохота. А надо. Волнительные выборы дежурного. Спим.

Рапсодия "Затерянный мир"

На перевал Улета

Долина

Сон мой зимой чуток и летом тоже. В 3:48 смотрю на часы и не обнаруживаю рядом дежурного, вместо него зад холодит пустота и дыхание смерти. В 6:00 решаю вылезти и тут же слышу Лехин крик "Па-а-адъем!". Оказывается чувак за неимением часов встал в 4:00 вместо 6:00 и завтрак готов на 1 час раньше. Группа вылазит неохотно, примерно как бомжи из канализации в объятия ментов, почесываясь и кряхтя.

Снова в гору, подъем на перевал Улета, н/к. Подъем простой, день солнечный и морозный. За перевалом открывается обалденный вид в верховья реки Барун-Богдашка и её притоков. Долина выглядит величественно, много леса, по краям высятся снежные пики, всюду видны гнездовья птеродактилей и следы мамонтов. Крадемся тихо по сугробам, постоянно контролируя воздух, страшно.

Перевал Эхе-Гол

Парит Эхе-Гол

Наши опасения не были напрасны – к обеду мы заблокированы с двух сторон. С одной колорадский каньон Богдашки, с другой – пельмени, будь они не ладны в своем холщовом мешочке. Группа разбивается на две: одна – делает рывок по сугробам в сторону перевала Эхе-Гол, другая – сражается с пельменной массой в бездонном сугробе на краю пропасти. Сражение выиграно! И через 40 минут бойцы делятся впечатлениями, одни от тропежки и нового перевала, другие – от варки пельменей.

По готовой лыжне выходим в верховья Эхе-Гола, река долго думает в широкой болотистой долине и только через 4-5 км. сужается и начинает падать в Китой. Перевал на ней был хоть и пройден, но не был найден.

Ура! Снова зимовье! Все подкидывают вверх шапки и славят кормчего! Только вот для проживания опять не хватает нескольких звеньев бревен, окна, крыши и печки. Посему бегом бежим на реку и устраиваем ночлег под гигантскими кедрами, на сухих иголках и без снега, что не может не радовать в зимнем походе.

Соната "Эхе-гол да Китой, рожки да ножки"

Палатка с утра

Белоус на ледопаде

Говорят, самое ужасное в зимнем походе это подъем в палатке утром. Вылезай из теплого спальника, брезгливо уворачивайся от заиндевевших стенок палатки, ищи замерзшие ботинки, попробуй их одеть, попробуй одеть их ещё раз, найди замерзшую пуховку, потом выйди в открытый космос и почувствуй ледяное дыхание смерти. Ну и поссать не забудь – ведь это твоя награда за долготерпение.

Честно не могу вспомнить подробности пятой подряд ночи. Вылез рано. Вова уже доваривал завтрак. Сегодня вечером должно быть зимовье. Группа настроена свирепо – порвать Эхе-Гол и Китой, но спать в тепле. Несемся по наледям как угорелые, река парит и сверкает льдом, яркое солнце ввело мозг в состояние эйфории. Обледенелые двухметровые ступени проезжаются на раз. Через 2 часа гонки по воде и льду упираемся в каньон, привычно лезем на борт и по нему доходим до стрелки. Фоткаемся на фоне большого Эхе-Гольского водопада и слезаем на обед в холодный китойский каньон.

Зверинец

Снятие лыж

В тот день судьба была к нам благосклонна, и испытания пельменями не последовало. Спокойно варим супчик и греемся у костра, сидя на рюкзаках. Солнца на дне Китоя нету, морозный воздух стоит как кисель. Вдруг замечаю некоторую волосатость снега у противоположного берега. В надежде на Йети полгруппы бежит через торосы, предварительно вооружившись топором, остальные пугливо выглядывают из-за камней. Йети оказался маленьким оленем системы кабарга, неудачно приземлившимся со скалы. Поскольку это события из ряда вон выходящее, то началось безудержное веселье, фотосессия "Мы с классом в музее природы", распил оленя и отрыв ему последних ног. Засунув волосатое гузно зверя в рюкзак, уходим по Китою в сторону шумакской стрелки.

Река производит грозное впечатление – нагромождения льда в порогах, Моткины Щеки, море абсолютно голого льда, как будто река замерзла мгновенно, как в фильме "Послезавтра".

Спуск по Оноту

Оркестр

Но вот расступаются стены и уже пахнет ладаном, стрелка всё ближе и ...оба-на! – первое пепелище, оп-ля! – вот и второе. Прохожу Шумак, устряпываюсь в воду и вижу товарищей у костра. "Файвоклок!" сказал худрук, что означало "Деревня погорела, жить негде. Идти вам, поганцы, предстоит до ночи. Дойдут не многие!" Дабы хоть как-то повысить шансы на выживание, активно порем сало с чаем, отскребаем лед с лыж, достаем фонари. Сумерки, впереди 2 часа до стрелки с Билютой. Подрываемся как в последний бой – и тут же проваливаемся вчетвером в Китой – обрушили ледяную закраину. Рвусь из водного плена как конь из болота, результат – сухие ноги и окончательно сломанное крепление. Дальше иду пешком, по лыжне. Потихоньку отстаю, группа катит в темноту, ледяное дыхание смерти лижет за ушком. Выходит луна, полная как блин и светит так, что хоть читай. Вижу стайку фонариков на другом берегу. 10 мин и все в избе. 22:00, но счастье есть! Дрова и вода, жара и танцы вприсядку, плов и спирт, в тепле спим без снов.

Песня "Boiled Вова"

Наутро худрук Дульский решил сделать сюрприз на завтрак. Долго возился у печки и вдруг зимовье огласилось криком Вовы, ого! Вареный Белоус! Ай да шеф-повар! Смех смехом, а наступление в котел с кипятком, если кто пробовал, ничего хорошего не подразумевает. Вова кряхтя снимает носок с ноги вместе с кожей. П...ц – иначе как сказать. Непонятно как ему дальше идти, попахивает аварийной ситуацией. Собираем в кучу все имеющиеся медсредства, Вова бинтует ногу и говорит, что идти сможет. Планы перекроили – выходим в Аршан по кратчайшему пути. Догадываюсь, что он там чувствовал и не завидую. Однако до базы на реке Федюшке поваренный участник дошел первым. Учитесь, сынки!

Солнце ещё высоко и группа начинает плановый балдёж. Топим баню, у сторожей скупаем полсодержимого лабаза, Дульский жарит блины цилиндрической формы – их толщина сопоставима с диаметром, варим компот и начинаем празднование пятницы. Шампунь и вода, блины и сгущенка, коньяк и сигары, продолжить логический ряд не получается, т.к. мы тут одни. Правда в от вечер, все же были зафиксированы разговоры "о бабах" – видимо отогрелись окончательно.

Марш "Переход из блинов в позы"

Последний день похода. Утро серой мглой накрыло Китой. Где-то там за снежной пеленой стоит нетропленный аршанский перевал. Тишина и ледяное дыхание смерти повсюду. Неожиданно грохот меча о щит разрывает белое безмолвие – это Папа Ду выбежал на середину реки во всеоружии. Его дикий крик гнет и валит деревья:

— Мужики! За этим перевалом холодные позы и горячее пиво!

Лыжня

Его последнее слово тонет в реве толпы, бросившейся на штурм последнего препятствия похода. Всем ясно – перевалу долго не продержаться. На часах 9:00, пошел обратный отсчет. Обливаясь потом и ломая кусты, заползаем на перевал в 17:00, как всегда слева по гребню, увеличив и без того не близкий путь. Ноздри хищно втягивают воздух тункинской долины, внизу лежит поселок, который сегодня станет нашей добычей. Собрав силы, проламываемся на тропу идущую от "Надежды". Всё. Дальше нам знаком каждый камень. В Аршане оказываемся в 20-21 вечера, поселок бухой – 23 февраля. По улицам ходят зомби из числа аборигенов, ищут выпить, покурить и нарваться. Едим позы и расслаблено пьем водку в ожидании микроавтобуса. По дороге смотрим гламурные клипы в микрухе, молча и зачарованно, как советские граждане порнуху. Сознание неохотно планирует с небес на землю, с трудом возвращая нас в привычный мир цивилизации – бессмысленный, дутый и размалеванный. Пахнет недельными кофлачами. Занавес.