Пожилые люди на Кругосветке

— Давай на Осиновку, баню нужно ремонтировать!
— На Кругосветке снежники сойдут, как потом без воды идти?
— На зимухе опять горбы напакостят, щучить нужно.
— Переживём, теперь и так бардак после них.
— Да как там на гребне очистительную клизму делать? Тут свечи ректальные принимать прописали, доксициклин в ягодицу, да таблетки разные, процедуры. Опять же, спать в палатке – переохладиться можно, болезней без того хватает в пожилом возрасте.
— Ладно, бери шприцов побольше, по дороге в аптеку заедь за кружкой Эсмарха – старая-то прохудилась. Мне тоже возьми, только двухлитровую. Если уж совсем плохо на гребне станет – отлежимся под капельницей.
— В "Фармгарант" лучше, там системы импортные хорошие есть.
— В "Глазковскую" можно, по дороге.

На фоне Черского

Некоторое разногласие в рядах пожилых людей закончилось вечерним выездом в Слюдянку. Ночуем у Жигалова. Кстати, цены: стоянка автомобиля за сутки – 100 рублей. Зато ночлег обошёлся почти даром, так как спали на кухне с применением собственных постельных принадлежностей, после приёма пива "Братского тёмного", пельменей "Домашних", и обязательных вечерних медицинских процедур.

Когда-то, в не таких уж и далёких 90-х, этот ежегодно посещаемый нами маршрут стал почти ритуальным: участников бывало по 15 – 20 человек. Бессменным зачинщиком и организатором сего мероприятия выступал всенародно избранный Президент срочно учреждённой тогда нами Ассоциации кругосветных путешествий по горам Хамар-Дабана в летний период Баландин Александр Николаевич, а попросту, Балах.

Погода утром не радует, хотя дождя нет. Прогноз не безнадёжен. Выходим. До боли знакомая дорога по Слюдянке начинается недалеко от усадьбы Жигалова. Завалы деревьев, возникшие здесь после майских бурь и снегопадов, почти полностью расчищены, идти легко. Вода невысокая, мы в сапогах, потому на мосты не отвлекаемся, переправы проходим вброд – так быстрее. На поляне у небольшого костерка встречаю Андрея Догданова. Он один, вышел погулять по Слюдянке после девятилетнего перерыва (семья, дети, работа, болезни, старость). Радуемся встрече, обсуждаем новости, идём дальше.

Рыжка пожилой конь за сорок уж

База Геологов. Здесь всего неделю назад лежал свежий снег по щиколотки. Снова запах костра: кто-то ночует под тентом. Да, по сравнению с прошлой неделей туристов прибавилось. На Горелой поляне ещё группа, несколько человек обгоняем на подъёме к Казачьей. Теперь последний взлёт – и метеостанция. Здесь, как всегда, разнообразный люд. Дежурит Андрей Никифоров – торгует пивом и прочими необходимыми аксессуарами "джентльменского набора", которые позавчера завёз на тяжеловозе Рыжке.

Оттаявшее Сердце

Султыга в ассортименте отсутствует, в связи с технической неисправностью самогонного аппарата. Фотографируемся с Андреем, с Рыжкой, узнаём свежие хамардабанские, слюдянские и култукские новости.

— Ой, привет, вы откуда, а мы вчера на Черском в тумане блудили! На Становой ушли с пика, хорошо, вовремя спохватились!

Это была по сути своей очень полезная для пожилых людей встреча: Галя – медицинский работник, ей знакомы все приёмы реанимации, в рюкзаке наверняка богатая аптечка, и процедуры с её помощью производить легче.

— На Кругосветку. Ты с нами?
— Сейчас, только рюкзак соберу. Продукты вот все съели.
— Ничего, поделимся. Есть в аптечке валидол – бери, у нас мало.

Облака и снег

В серпантин поднялись быстро. Идти решили не через болото, как обычно, а через предвершину Черского и перевал Четырёх. На подъёме – свежий снег по щиколотки, сверху временами крупа, и – ветер. Холодно и неуютно. Рваное свинцовое небо начинает швыряться градом и молниями. Где-то в районе Маргасана пробивается солнце. Минуем памятник, поднимаемся на предвершину, уходим на правый гребень. Там, внизу – озеро Сердце. Оно растаяло, но берега в ледяном ожерелье. С предвершины некрутой спуск и далее относительно ровный участок гребня стлаником подводит нас к затяжному подъёму на двухтысячник перед перевалом.

Приступ радикулита

И снова – вверх! Тяжело в преклонном возрасте ходить по Хамар-Дабану. Хорошо Гале – она не пожилой ещё человек, и давление у неё не скачет, и парасимпатическая нервная система не расшатана, и перистальтика в норме, и диареи нет. А тут+ Да что там!

— Ты как?
— Да плох совсем, еле иду.
— На Четырёх обедать будем.
— Боюсь, не дотяну. Подожди, я за тем камнем сейчас...
— Ты уж третий раз за сегодня. Без клизмы придётся – воды тёплой негде взять, и Галя вперёд ушла. Бумагу вот возьми.

Внизу – хмурый Утулик

На Чекановском

Неплохая тропа продирается между ветками стланика и выводит нас на двухтысячник. Отсюда крутой спуск на перевал Четырёх, и значительная потеря высоты. На перевале хорошая стоянка, есть площадки для палаток; из сохранившегося снежника вытекает ручей. Здесь обедаем. Варим рыгло, чай, меряем давление, принимаем препараты, производим медицинские процедуры. Мимо проходит группа на Чекановский, другая – на Чёртовы Ворота. На болоте вдали расположились какие-то туристы – там костёр. С соседнего склона слышатся голоса. Видно, как к озеру под руководством Андрея подходит конь Рыжка: везёт огромные рюкзаки водников. Отлёживаемся. По небу ветер несёт рваные тучи, где-то над Утуликом поливает дождь. Над Маргасаном продолжает заманчиво светить солнце. Жаль, нам в другую сторону.

Панорама Черского со стороны Безымянной

Да здесь на КрАЗе ездить можно!

Короткий отдых и процедуры несколько улучшили состояние никудышнего здоровья, и мы трогаемся в путь. Довольно крутой выход на водораздел, и нудно-длинный переход до Чекановского. Гребень здесь изворачивается подковой, как бы обходит Черский по сектору в четверть огромного круга. Снега под ногами нет, вокруг такие щебнистые поля, почти без стланика. Если завезти сюда вертолётом КамАЗ, можно открывать регулярные грузовые рейсы на этом участке. На подъёме в кустах обнаруживаем сидящую на коврике "тётку" из группы, ушедшей на Чекановский. Путешествию на пик она предпочла спокойное созерцание природы и общение с Хамар-Дабаном "тет-а-тет". На пике – огромный триангулятор. Его можно разглядеть издалека, даже с Черского.

По гребню

После Чекановского путь не столь однозначен. До перевала на Голую почти везде продолжается "камазовская" дорога. Здесь со стороны Безымянной вынырнули внезапно из стланика два туриста, направившись к спуску на Утулик. А мы продолжаем подъём на вершину, откуда на север отходит ещё один гребень, разделяющий притоки Безымянной.

Не пей, конём станешь!

На спуске путь сужается, начинаются скалы, стланик. Обходим это с правой стороны, местами приходится лезть, где-то даже продираться. По довольно крутому пути поднимаемся на вершину за скальным участком гребня, немного вниз, проходим ещё одну вершинку. Спуск к седловине на ручей Поперечный выматывает последние силы. Преодолевая заросли матёрого стланика, подходим к месту ночлега. На седловине лес, много дров. Вода в снежниках. Теперь палатка и ужин. За Байкал уходит солнце, и багряный закат освещает теперь наш костёр. Или наоборот?

— В палатку не входите, буду свечку принимать.
— Ладно, подождём.
— Галя, доксициклин мне сделай, остальное уж сам.
— У меня шприцы импортные.
— Давай!

Холодный снежник

Медикаментозное лечение

Ветер не прекращался всю ночь, не давал спать. Утро продолжает наш путь подъёмом на Поперечную. Далее идёт один из самых приятных участков гребня: нет больших перепадов, хорошая тропа, местами ныряющая под небольшие скальные останцы. На плато выходим траверсом по чемоданам, ведущим в уютную мульду. Здесь большой снежник и небольшое озеро.

— Идём вниз, на Быструю, тут близко, здоровья нет дальше идти!
— Уж до Мангутая, как нибудь, дотянем, янтарь прими, что ли.

Спуск с плато на седловину менее хожен. Тропа слабая, местами теряется. Спасает навык "стланинга". Перед седловиной обходим небольшой скальный сброс, на подъёме продолжаем упражняться в "стланинге". Выполаживаясь и перемежаясь крупнокаменными россыпями, подъём приводит к пику Мангутай. Когда-то здесь стоял триангулятор, потом ветром его снесло в сторону Утулика. Роль триангулятора теперь выполняет скреплённый цементом довольно высокий каменный тур.

От пика Мангутай наш гребень уходит вниз к Утулику, и там заканчивается. Вариант завершения Кругосветки по этому пути с выходом на тропу по Утулику имеет право на существование, но не более, так как для пожилых людей это уже чересчур. Устраиваем значительный по времени перекус, фотографируемся, выжимая из аккумулятора последние милливатты и миллиамперы.

В три такта

На пике Мангутай

Спускаемся с пика лесистым гребнем, ведущим через гору Золотую прямо к Байкалу. Здесь хорошая тропа с дежурным набором препятствий. От Золотой уходим вправо, на водораздел Куркавочного с Утуликом. По слухам и малопроверенным сведениям, через низшую точку водораздела когда-то водили "плановиков" с турбаз. Схема маршрута висела в станционном домике Утулика. Ту тропу мы так и не нашли, хотя честно "пробуреломили" водораздел до низшей точки, и несколько раз прочесали склон. На водоразделе следы активной деятельности охотника: слева какие-то загоны устроены, зимовьё поставлено, на перевале медвежья ловушка с капканом. Вниз к Куркавочному спускаемся невыраженным распадком, потом водопадистым ручейком. Местность буреломна и труднопроходима. Уже на ручье начинается тропа, вначале очень слабая, ныряет с берега на берег. На последней переправе догоняем Славу Петухина с какой-то группой – их следы мы видели на гребне. Чистимся и моемся перед выходом в цивилизацию, с помощью Гали проводим реанимационные процедуры. В Слюдянку к Жигалову, где оставили автомобиль, добираемся на электричке. В пути ставим клизмы, принимаем валидол.